Джонни Мнемоник
Как замечательно, что сейчас лето. Даже если вы всей душой любите свою школу, от неё всё равно нужно отдохнуть. А вдруг школа вам не нравится, учиться в ней тяжело, учителя неважные, программа слишком сложная. Тогда тем более вы наслаждаетесь долгожданными каникулами. Интересно, что учиться всегда было нелегко. Сегодня мы вам расскажем о школе, в которую ходили ваши прабабушки и прадедушки. Хотя в ней не проходили ни физики, ни математики, ни даже геометрии, детям и тогда приходилось трудиться в освоении знаний с утра до вечера.
Традиционное еврейское образование строилось на зубрёжке. Вот как описан этот процесс в воспоминаниях Яффы Элиах, историка Катастрофы, выжившей во время Холокоста:
«Готовясь к принятию на себя роли члена общины, мальчик начинал учиться читать нараспев недельную главу — громко и при этом ритмично раскачиваясь телом… Особое раскачивание, столь типичное для восточноевропейского еврея во время молитвы в синагоге, скорее всего, начинается на скамьях без спинок в младшем хедере, когда мальчики стараются компенсировать дискомфорт многочасового сидения. Что же касается напева, то это специальная мелодия для учеников хедера, читающих Тору, и она отличается от кантилляции, используемой в синагоге…»
Зубрёжка начиналась с самого раннего возраста. Меламед — учитель в хедере, или балгефер — его помощник, показывали детям таблицу с напечатанным ивритским алфавитом. Дети нараспев повторяли буквы, а позже начинали читать по слогам и целыми словами. После перехода в «среднюю группу» хедера основным предметом становилась Тора с комментариями Раши. Сам процесс перехода обставлялся весьма торжественно. В доме «выпускника» накрывались столы, а мальчик — в лучшем субботнем костюме и непременно с золотыми часами — самолично встречал гостей.
Церемония «вопросов и ответов», которая разыгрывалась на этом празднике, была достаточно стандартной по всей Европе.
ЭКЗАМЕНАТОР: Как твоё имя, милый ребёнок?
МАЛЬЧИК: Я больше не ребёнок, а бохур, приступивший к изучению Хумаш (Торы), мит мазл ун брохо.
ЭКЗАМЕНАТОР: Что же такое Хумаш?
МАЛЬЧИК: Хумаш — это пять.
ЭКЗАМЕНАТОР: Что же такое пять? Может, пять булок за грош?
МАЛЬЧИК: Нет. Пять — это пять Книг Торы, которые Бог дал Мойше.
ЭКЗАМЕНАТОР: Как они называются?
МАЛЬЧИК: Брейшис, Шмойс, Ваикро, Бамидбор, Дворим.
ЭКЗАМЕНАТОР: А теперь, если ты действительно бохур, скажи мне, какую книгу ты будешь учить?
МАЛЬЧИК: Я буду учить Ваикро.
Меламеды использовали для наказаний розгу — байц, кожаную плётку — кантшик, или то, что было всегда под рукой, — указку (тайтл). Били отнюдь не молча — провинившихся учеников называли «а штик флейш мит ойгн» — «кусок мяса с глазами», или «а голейм аф редер» — «голем на колесах».
С первого дня, когда помощник показал мне буквы
«Что ты ищешь?» — спросил помощник.
«Барабанщика», — сказал я, не переставая искать.
Помощник отбросил указку, взял меня за подбородок, приподнял мою голову и взглянул на меня дикими глазами. Внезапно он выпрямился и сказал: «Слезай!» Два слога — не больше. И тут же другой ребёнок занял моё место, а я отправился в угол, поскольку не знал, чего хочет от меня помощник (Х.Н. Бялик).
Комплекс таких педагогических тактик и приводил уже позже, в ешивах, к появлению учеников, которые щеголяли не пониманием предмета, а своей феноменальной памятью.
Для тренировки памяти использовались особые мнемонические приёмы, которые позволяли заучивать наизусть длинные цитаты. Идеалом было знание Талмуда «на иголку». В том Талмуда втыкали иглу, и ученик без запинки перечислял слова, через которые прошла эта самая игла. Понятно, что без постоянной, бесконечной зубрёжки такого результата не добиться.
Конечно, встречались и меламеды, которые были талантливыми педагогами, любившими детей и свой предмет. Однако чаще, следуя известной пословице «Если у балагулы (извозчика) сдохла лошадь — он идёт в меламеды», учителями становились абсолютно не приспособленные для этого люди.
