-- Борис Юрьевич, а чувство юмора развить можно или что есть, то есть?
-- Это хитрый вопрос, знаете ли… Есть редчайшая категория людей, у которых вообще нет и никогда не было чувства юмора. Я на таких н летал в своей жизни. Сначала обалдевал, а потом, как в известной пьесе «Ужин с дураком», стал получать от этого удовольствие. Эти люди, которые не умеют смеяться, они как дальтоники. Как в том анекдоте, когда муж говорит жене: «Я должен тебе признаться — я дальтоник». — «Ну, — отвечает та, — тогда и я признаюсь: я — негритянка».
Ой, ой, ой, ой! Сейчас паузу сделаем — я Ханге обещал позвонить, да меня так завертели, она обидится! Меня тут увидела, и всё та же история, говорит: Борис Юрьевич, вот мой ребенок… (В трубку.) Ленка, у тебя очень милое дитё, я фотографии посмотрел до того, ты не думай… но мы не подтянем, нет. Мне нужен такой утрированный, такая африканская девочка, чтоб анекдот работал. Не просто чтобы она хорошо загорела … Но ты не волнуйся, у нас длинные руки, ноги, разберемся, поставим на учет. Ну, ты ж понимаешь, очень специфично это всё, честно тебе говорю, как человеку, не тете с улицы. Вот та еврейская твоя половина, она все равно работает — ничего не сделать! Еврейские корни начинают разбавлять. Третий ребенок будет уже просто смуглым. (Кладет трубку.) У меня сюжет должен сниматься, так вот Ханга меня поймала вчера, прибежала… ну, как всегда, еврейские штучки, хоть и черная: мой ребенок — самый лучший, ну, понимаете… Но мне нужна настоящая черная. А у Ханги прадедушка вообще был раввин… Анекдот в том, что у нее прадедушка — раввин! Абсолютный анекдот: сидит негр, читает еврейскую газету, ему говорят: «Тебе чего, мало?»
-- «Ребенка на учет поставим…» Если бы это сказали
-- Да нет, тут «встать на учет» за счастье считают. У нас есть актерское агентство детское. Вот там на учет и ставим.
-- С какими трудностями еще, кроме навязчивых настойчивых родителей, приходится сталкиваться?
-- Трудности всегда есть, просто так, легко ничего не дается вообще в этой жизни. И, кажется, чем легче происходит всё на экране, тем труднее этого добиться. За легкостью, которую вы видите на экране, скрывается адская работа. Вот мы с вами сейчас разговариваем, а у нас сложнейший сюжет, дебютирует мальчик, очень все непросто… Эксцентрическая история. Мальчик говорит: «Давай помогу!» А сам всё ломает, что только может. Этот сюжет сейчас снимается под Москвой, там три каскадера, там падают с крыши, там масса всякой всячины. Это очень непросто. И вообще просто не бывает, наверное. Каждый раз на
Бывает всё совсем неожиданно. Вот снимаем, мальчик лихой, а тут маленькая собачка — так он боится ее как огня. Смешная собачка, крохотная. А он боится! Или снимаем сюжет, где мальчик целует лягушку живую, огромную — мы притащили бразильскую жабу…
-- А где жабу брали?
-- В зоопарке, Николай Дроздов привозил/ (//Разводит руками://.) Вот такая вот, страшная как черт. Ну, надо целовать. Пришлось всем уговаривать. Всё время
Вот была история: утвердили девочку на главную роль, атаманша такая, а подружку взяли послабее, ну явно послабее, у нее всего две реплики. А на съемках всё наоборот. Я приехал на съемки, спрашиваю: как дела? Мне говорят: не знаем, что делать, девочку, главную героиню, заклинило, а та, подружка, разговорилась… Я предлагаю: а давайте их прямо сейчас влёт поменяем местами. Поменяли. И сюжет пулей полетел. Ну, так появилась Глюк’оZа в конечном cчете, Наташа Ионова. Она и была той второй девчонкой.
-- А когда дети волнуются, что делаете?
-- «Школа моей мечты», 1994 г.Ну, начинаешь сбивать с ребенка нервы. Говоришь простейшие вещи: «Как зовут? В школе? Какой класс? Что любишь? В футбол играешь, нет? Забил хоть раз
-- Свою работу над ералашевскими короткометражками вы разбавили, сняв в 2009 году более чем серьезную полнометражную «Крышу».
-- Да, это совсем не юмор. Это большое кино. Большое движение. Тоже предмет для разговора, я думаю. Обидно, что картину толком не видели зрители. Ее пару лет назад показали по телевизору 1 мая в 21:30. Но смотреть серьезное кино, когда за окном
-- К сожалению, многим эта правда не нужна…
Да, у фильма было много противников. Кинематографический мир, например, хочет
-- Вот это критерий!
-- Да, я и сам плакал, когда смотрел свое кино, — и мне настолько было приятно слышать про это ведро. Я просто внутри этой «Крыши», внутри каждого ребенка, внутри каждой проблемы — детской или недетской, женской, той, например, что раздирает взрослую героиню: ей 40 лет, с одной стороны, у нее страсти по Фрейду, с другой — она хорошая мать. Или та, которая с утра до вечера работает, вроде как чтобы ее дочка была не хуже других, а на самом деле бегает от своего одиночества. Это обычные вещи, простейшие, с которыми многие сталкиваются, но настолько верные, что люди и злятся от этого. Знаете, как у Лема в «Солярисе», никто не хотел вспоминать старушку, а она все время приходит.
«Поливали» меня как угодно. Но я тут вспомнил фразу, которую сказал один чиновник Людмиле Гурченко: «Как же вы можете так жить, Людмила Марковна? Вас же никто, кроме народа, не любит!» Это гениально! И вот меня никто, кроме народа, не любит. Всё, что я делаю, — никто, кроме народа, не любит. Лишь очень небольшая часть кинематографического и творческого мира уважает то, чем я 38 лет занимаюсь. Но я ведь этим занимаюсь не для того, чтобы понравиться нашим киношникам. А чтобы люди разные смотрели и находили
А
-- Вы
-- Аналогов нашей передачи там нет. Главное, нет такой формы подачи материала. Мне не интересно просто «поржать». Мне же хочется
-- Начиная с рождения «Ералаша», с 1974 года, сколько выпусков было? Сколько сюжетов? И как часто выходит киножурнал сегодня?
-- Число выпусков приближается к 270. Сюжетов около тысячи. Сейчас мы делаем 12 номеров в год. Очень тщательно работаем, выбираем хороших артистов. Если
-- А что, запретных тем в «Ералаше» действительно нет?
-- Если найдется автор, который интересно и тактично подаст тему мастурбации в юном возрасте, у мальчиков, у девочек, неважно, то почему не снять? Что глаза закрывать? Так же и с наркотиками. Но тут подход надо найти. Просто тупо покурил — нет, это слишком в лоб. Честно говоря, мы стараемся эти вещи, детскую преступность и всё такое,
Или еще сюжет. Мальчик приходит, девочка зовет его из ванной. Она сидит в пене, вынимает то ногу голую, то руку, щебечет, он весь нервничает, а потом она говорит: «Ты мне спинку не потрешь?» Он падает без сознания, а она: «Ты чего?» И встает: «Комбинезончик стираю, а сзади не достаю». Она так стирает на себе, чтоб комбинезончик не сел. Шоковый сюжетик. На грани. А вот сейчас принесли сюжет, нравится, но я побаиваюсь и сказал, чтобы переделывали: девочка с мальчиком после
-- Можете представить, что было бы с «Ералашем», если бы его, как ходили слухи, стала делать Гай Германика?
-- Она вообще талантливый человек на самом деле. Последней картиной она еще раз доказала это. Там очень узнаваемые все образы, все ситуации — я про «Краткий курс счастливой жизни». А вот «Школа», «Все умрут, а я останусь» — тут она о 14–
-- Но ведь не всё исчерпывается ее сюжетами?
-- Если снимать, как две кошки увеличивают свою численность на фоне заката, красивого, уходящего солнца, — это одна история. А на помойке — это уже другое. Понимаете, да? Вот и всё. Она просто выкинула все светлое, что существует вообще в природе, в детях.
Но что касается «Краткого курса», там одну из женщин сыграла Светка Ходченкова, и то, что она играет, — правда. Это кино о том, как всё разваливается. Я, как режиссер, понимаю Гай Германику. И в моей «Крыше» всё разваливается, у каждого свои проблемы. И даже масса людей говорила мне: «Вот если б ты своих героинь убил!» А я оставил жить. Когда третья девочка подбегает к тем двум, стоящим на краю крыши, она говорит: «Мы должны жить, и ничто нам не помешает!» Даже в песне там: «Чтобы свет наших глаз никогда не померк, надо чаще смотреть нам не вниз, а наверх. И не верь никому, что любви в мире нет, как бы мы без любви появились на свет?»
-- Насколько вам важно, что вы еврей?
-- Я живу в стране, в которой меня меньше всего интересует моя национальность как таковая, но я ее и не стесняюсь. Уже прошло то время, когда я спрашивал: «Пап, он еврей, что ли?» — «Шшш, тихо!» — «Пап, ну что я сказал?» Хотя в этой стране до сих пор еврейский вопрос актуален. Я всегда считал, что евреям достается. Но, знаете, есть фраза, которую некоторые трактуют как антисемитскую, а я, как человек, который с иронией подходит вообще ко всему, считаю просто грандиозной: евреям достается всё с трудом — но достается всё! Это так мудро! Еще был анекдот в свое время, когда водку продавали до семи: тогда были семиты и антисемиты. Семиты кто такие? Те, кто успели купить водку до семи, антисемиты — которые не успели, но думают, что в этом виноваты евреи. Гениально просто! Евреи — самая загадочная национальность. Не хочется уходить в
-- А нужно ли детям ощущать свою национальность?
-- Это долгий разговор. Многие начинают воспитывать: еврей, еврей, еврей. Я не уверен, что это нужно. Ведь еврейство плохо не только тем, что тебя ненавидят, но и тем, что ты в ответ начинаешь ненавидеть всех. Это так же ужасно. Это абсолютно одно и то же. Поэтому нейтрально нужно воспитывать ребенка. Хотя, конечно, у еврейского народа великая история. Но я считаю, что человек славится не своей национальностью, а своими делами, своим характером, своим отношением к делу, к жизни, к людям. Давайте из этого исходить. Воспитывая ребенка, не ставьте ему специально
-- А у вас есть сомнения?
-- Ну, как вам сказать? Я живу с Богом в себе, для меня это очень важно. Бог живет во мне. Тратить деньги на молитвы — не трачу. И никогда ничего не прошу. Я прекрасно понимаю: что, Богу больше нечего делать, как только заниматься моими делами? Вот эти руки, мозги. Я все делаю сам.
-- В чем для вас смысл жизни?
-- Я верю, что человек создан для того, чтобы прожив жизнь, оставить свой след. След созидательный —
-- В одном интервью вы сказали, что ходите по солнечной стороне улицы. Легко ли это?
-- Мне — да. Поверьте, столько было всяких горьких ситуаций в жизни. Главная трагедия — уход близких людей, мамы, папы. Но эти горькие ситуации, как ни парадоксально, учат острее видеть хорошее. «На солнечной стороне» — сейчас у меня выходит книжка с таким названием, там собраны куски моих интервью, стихи.
-- Известно, что свой путь к «Ералашу» вы начинали с работы грузчика на киностудии им. Горького. Куда менее известно о том, что вы работали в ракетостроении. Можете немножко рассказать об этом?
-- Я с пяти лет был артистом, выступал с отцом в эстрадном номере, потом в 14 лет все бросил, пошел учиться строить ракеты, готовился стать
-- Для «Букника» еще расскажете? Для мальчишек и девчонок, а также их родителей?
— Сёма, домой!
— Мама, я что, замерз?
— Нет, ты проголодался!
Вообще есть несколько еврейских анекдотов, перед которыми я преклоняюсь. Первый. После чудовищного погрома один старик заходит к другому и видит, что погромщики распяли того на двери, и говорит: «Хаим, тебе, наверное, очень больно…» — «Нет, только когда смеюсь». Вот такой вот очень «двойной» анекдот. Второй. Ортодоксальный еврей, который всю жизнь только молился, молился, молился, в 60 лет влюбился в молоденькую девочку, срезал пейсы, выбросил традиционную шляпу, купил новую, зеленую, рыжие ботинки, шикарный пиджак. Его сбивает насмерть машина, он попадает ко Всевышнему, говорит: «Ты что сделал? Я всю жизнь только молился Тебе, мне 60, ей 20, и что мне осталось?» Бог на это: «Изя, я тебя просто не узнал!» Это очень высокая философия. Есть еще философский. На прощанье. Один человек жалуется другу: «Все плохо, меня выгнали с работы, сына выгоняют из школы за двойки, жена говорит — ну вас, к чертовой матери, сами разбирайтесь. Денег нет, ничего нет, что делать?» — «А ты повесь плакат "Так будет не всегда!"» Через месяц: «Ты не представляешь, я нашел шикарную работу, сын исправил все двойки, жена счастлива!» А ему в ответ: «Ты