Соня Янсон, журналист
Когда я собиралась соврать, папа говорил: «Ты ещё только подумала, а я уже знаю, что ты сейчас расскажешь». Моё творческое начало скукоживалось, но терпело. По-настоящему обидно было слышать это, когда я не планировала сочинять. Однако же обида забывалась, и каждый раз слыша эту реплику, особенно если папины слова оказывались справедливы, хотелось научиться врать лучше.
Сестра подруги была парикмахером. Глядя на мои рыжие волосы, Лера часто повторяла: «Какой роскошный цвет!», а однажды предложила: «Пойдёшь ко мне на следующую выставку, моделью?» — «Конечно пойду!» — «Только я, — говорит, — хочу твои волосы до пшенички осветлить. Можно?»
Создатель, надо сказать, на голову мою пигмента не пожалел, потому после первого Лериного подхода волосы не осветлились и едва. А после второго — часть экспериментальной прядки осталась на шапочке для мелирования. И несколько волосин, осветлённых до грязного льна, безжизненно свисали с макушки.
Своевременно пронзило осознание: ведь я ученица седьмого класса советской школы. Ой, что будет, что будет!
К счастью, дома был только папа. Дело происходило в Крыму, дом в частном секторе с большим двором и туалетом на улице. Я заперлась в нём, ведь самые гениальные мысли приходят в голову именно тут, и соображала, как бы мне всё это преподнести.
Ведро с хлоркой. Цепляю немножечко в горсть — ну и вонючая гадость! Смотрю в щёлочку в двери — папа возится возле уличной раковины, вылетаю с криками: «Папа, срочно неси шампунь!» — рукой с хлоркой прикрываю увечную прядь.
— Что случилось? — спрашивает папа, намывая мою голову.
— Какой-то болван положил хлорку на смывной бачок! Я цепь дёрнула, и она мне на голову упала.
О великая сила импровизации! Папа вытирает мои волосы полотенцем, смотрит на торчащую прядку и смеётся.
— Ну ничего... нормально. — И продолжает давиться хиханьками. — Девушки сейчас носят светлые пёрышки на макушке и чёлочку так зачёсывают... — И показывает, как они чёлочку зачёсывают.
Я стою удовлетворённая и чувствую себя Галилеем.
Когда я собиралась соврать, папа говорил: «Ты ещё только подумала, а я уже знаю, что ты сейчас расскажешь». Моё творческое начало скукоживалось, но терпело. По-настоящему обидно было слышать это, когда я не планировала сочинять. Однако же обида забывалась, и каждый раз слыша эту реплику, особенно если папины слова оказывались справедливы, хотелось научиться врать лучше.
Сестра подруги была парикмахером. Глядя на мои рыжие волосы, Лера часто повторяла: «Какой роскошный цвет!», а однажды предложила: «Пойдёшь ко мне на следующую выставку, моделью?» — «Конечно пойду!» — «Только я, — говорит, — хочу твои волосы до пшенички осветлить. Можно?»
Создатель, надо сказать, на голову мою пигмента не пожалел, потому после первого Лериного подхода волосы не осветлились и едва. А после второго — часть экспериментальной прядки осталась на шапочке для мелирования. И несколько волосин, осветлённых до грязного льна, безжизненно свисали с макушки.
Своевременно пронзило осознание: ведь я ученица седьмого класса советской школы. Ой, что будет, что будет!
К счастью, дома был только папа. Дело происходило в Крыму, дом в частном секторе с большим двором и туалетом на улице. Я заперлась в нём, ведь самые гениальные мысли приходят в голову именно тут, и соображала, как бы мне всё это преподнести.
Ведро с хлоркой. Цепляю немножечко в горсть — ну и вонючая гадость! Смотрю в щёлочку в двери — папа возится возле уличной раковины, вылетаю с криками: «Папа, срочно неси шампунь!» — рукой с хлоркой прикрываю увечную прядь.
— Что случилось? — спрашивает папа, намывая мою голову.
— Какой-то болван положил хлорку на смывной бачок! Я цепь дёрнула, и она мне на голову упала.
О великая сила импровизации! Папа вытирает мои волосы полотенцем, смотрит на торчащую прядку и смеётся.
— Ну ничего... нормально. — И продолжает давиться хиханьками. — Девушки сейчас носят светлые пёрышки на макушке и чёлочку так зачёсывают... — И показывает, как они чёлочку зачёсывают.
Я стою удовлетворённая и чувствую себя Галилеем.
Ещё материалы этого проекта
Как-то, когда ещё учился в школе, я отловил на даче мерзейшее животное — медведку. Сантиметров десять-пятнадцать. Ну ладно, десять. Здоровенная такая гадина!
13.06.2013
Несколько довольно невинных историй от Дениса Драгунского про «сухенькое», курилку в школьной уборной и белых голубей, которыми он с друзьями однажды усыпал весь двор.
05.10.2012
Один раз мы впятером пускали с балкона бумажных голубей — и выпустили их какое-то немыслимое количество.
15.02.2013
На следующем собрании Миша деловито выходит на сцену актового зала и рассказывает, что думает о политике партии. Классная руководительница, сверкая глазами: «Ну всё, конец тебе, Ознобкин!» — сгоняет его со сцены и выставляет из зала...
25.04.2013