
С чего начать?
Ещё до того, как эта книга была издана, её автор, Юлия Кузнецова, стала лауреатом престижной премии «Заветная мечта», которую вручают за лучшие детские книжки. Юлия Кузнецова рассказывает о детях в больнице, о детях и родителях, которые оказались в очень сложной ситуации. Книгу читать тяжело, ведь всего этого просто не должно быть: уколов, химиотерапии, боли, страха. Но с этим живут сотни, если не тысячи семей, каждый день борются, вместе взрослеют, вместе пытаются преодолеть то, что людям почти не под силу.
Привет, меня зовут Таша, мне тринадцать лет. Я обычная девчонка, которая учится в самой обычной московской школе. У меня есть две подруги, пара
На самом деле, в шунте ничего страшного нет. Шунт — это обычный проводок, на конце которого стоит маленький насос. Этот насос вставлен в мою голову. Он помогает работе мозга. У всех в мозгах есть жидкость. И ещё есть такие штуки, которые эту жидкость всасывают. А когда я родилась, мои штуки для всасывания повредились. И мне поставили
Только с шунтом вот какое дело. Я расту. И его надо менять каждые
Я уже пять раз лежала в нейрохирургии. В два месяца, конечно, ничего не помнишь. В три года — тоже не особенно соображаешь, что с тобой делают. А вот в шесть лет становится страшно. Только что вроде узнаёшь, что люди умирают. И тут тебе говорят: «На операцию!». И ты думаешь: «А вдруг врачи отвернутся и не заметят, что из тебя вся кровь вылилась? И ты умрёшь». В девять ты понимаешь: это глупость. Но зато начинает точить зависть. Почему ни у кого у одноклассников нет шунта, только у тебя есть? Почему тебе приходится с ним мучиться, терпеть больничную жизнь, послеоперационные уколы? Чем ты виноват? А в
Поэтому я никому не завидую и никому не хочу рассказывать свой секрет. Я такой родилась, и такой буду всю жизнь. Зато благодаря шунту я живу нормальной жизнью. Я занимаюсь спортом, хожу в кино, и никто не знает, что не будь волшебного проводка, я бы не выжила. Многим тяжелее. Например, у некоторых ребят, которые лежат со мной в нейрохирургии, рак. Они могут и не выжить. А теми, кто борется и не сдаётся, я восхищаюсь. Потому что не знаю, справилась бы я сама или нет, не будь у меня маленького помощника, которого я выдумала себе в марте прошлого года, когда мы в очередной раз приехали с мамой в больницу менять шунт. Я назвала его Выдуманный Жучок…
Мне больше не хочется спать. Настроение
Я встала и, прихватив с собой ватную палочку, которую нашла на тумбочке (при этом влезла пальцем в проклятую кашу, тьфу!), отправилась в туалет.
По дороге заглянула в интенсивку, но Клёпина койка пустовала — видно, пока я спала, её перевели в
В туалете сажусь на подоконнике. Ночь ясная, на небе — куча звёзд. Месяц — как в «Русских народных сказках» Билибина — ровный, изогнутый подковкой. Окно приятно холодит плечо.
Я сунула в рот ватную палочку, глубоко вдохнула. Потом отвела руку с палочкой в сторону и выдохнула. Вот так я буду курить. Я, наверное, хорошо выгляжу. Особенно на унылом фоне унитазов и баков с надписью «
Дверь отворилась, и вошла
— Здрасьте, — буркнула я.
— Доброй ночи, — спокойно ответила она. Подошла к одному из баков, вывалила содержимое на пол.
— Фу, — не удержалась я.
Там были грязные пелёнки. Заляпанные полотенца. Даже памперсы.
— Надо же, — не повышая голоса, сказала уборщица, —
Она даже возмущалась
«Ну и работка», — подумала я.
Уборщица внимательно посмотрела на меня, как будто услышала. Я отвернулась.
— Я в твоём возрасте такая же была, — сказала уборщица, — а теперь… а теперь считаю, что конец у всех один. Но заниматься же надо
Она уложила и памперсы, и свёрнутые пелёнки в просторный мешок, завязала его и ушла, оставив меня одну, совершенно потрясённую.
Ничего особенного она не сказала.
Но получалось, что я своего конца дожидаюсь, постоянно ноя и жалуясь на жизнь.
Уборщица права — надо