Тревожные связи

Знаете, что самое трудное с этими самыми мобильниками? Не превратить их из средства связи в средство привязи.

Не звонить каждые полчаса без нужды просто потому, что волнуешься, хочешь быть в курсе или чтоб деточка не расслаблялся. Постоянные телефонные переговоры создают обманчивое ощущение контроля и слегка притупляют родительскую тревожность. Хотя, конечно, стоит крошке не услышать звонок, как в голову начинают лезть самые разные неприятные мысли и картины.

Наслаждение ими (а признайтесь, мы ж немножко наслаждаемся страхами!) друзья моей юности называли «генерением». «Не генери», — рявкали они, стоило начать рассказывать, как ты волнуешься, потому что вот что может случиться, а еще вот что и еще вот это, дополнительно. «Мысль материальна, — объясняли мне друзья, — зачем же притягивать неприятности, а тем более — генерировать их?»

Хотя, конечно, беззаботной и бездетной барышне было куда легче ему следовать, чем взрослой тетеньке, матери двоих юношей с почти экстремальными увлечениями. Но я стараюсь. Честно стараюсь. И дедушку нашего пытаюсь научить тому же.

Впрочем, это, кажется, бесполезно. Дедушка тревожен. Настолько тревожен, что иногда я впадаю в ярость и называю его тревожность ментальной распущенностью. «У меня это от моей матери, — признался он как-то. — Она тоже все время волновалась и старалась все контролировать. Знаешь… Я ведь и женился-то на твоей маме, чтобы от своей сбежать». Впрочем, мама папину тревожность как-то компенсировала. Папа, отличный пловец и бывший спортсмен-разрядник, настолько боялся, что со мной что-то случится, что предпочитал не пускать меня в воду совсем — вместо того чтобы учить плавать. Зато мама, немного плававшая по-собачьи, показала, как держаться на воде. Папа категорически не разрешал походы и лесные тусовки с моей студенческой компанией, а мама его убалтывала, пока я собирала рюкзак и тихо выметалась за дверь. Ну и так далее. А потом я стала слишком взрослой и самостоятельной, и папа всю свою тревожность перенес на внуков. И теперь компенсировать все это приходится уже мне. Иногда, конечно, срываюсь: «Папа! Ему уже девятнадцать лет!!! Он мальчик! Он не обязан отчитываться о каждом шаге и отзваниваться каждые двадцать минут!!!»

Кажется, папа считает меня слишком спокойной и даже равнодушной. Не буду же я ему рассказывать, как тянусь к телефону, но отдергиваю руку. Как усердно думаю о чем-нибудь другом. Как стараюсь не лезть без нужды, хотя очень хочется быстро-быстро откатить все назад, закутать деточку в ватное одеяльце, прижать к груди и никуда не отпускать.

Вот, думаете, сейчас я почему пишу эту колонку? Потому что заставила себя остаться дома, пока дети вдвоем едут на вокзал встречать с поезда любимую троюродную сестрицу. Мы, конечно, прошли по карте весь маршрут, я рассказала Старшему про все знаки и про самые удобные полосы движения, но… Елки-палки! Ему всего девятнадцать! Его правам меньше двух месяцев! И это всего лишь второй его самостоятельный выезд в город.

Уф-ф-ф. Отзвонились с первого этапа: добрались, встретили, едут обратно.