Это делается так: берёте стакан, графин, чашку, на худой конец блюдце или тарелку (с ними чуть сложнее) и быстро-быстро, бегом, на ходу швыряете ценный предмет со всей силы. Лучше об пол, но можно и об стены. Главное так, чтобы осколков было побольше и разлетелись они подальше.
Пока вы всё это проделываете, взрослые где-то рядом.
Они слышат шум. Они бегут вас спасать. Чертыхаясь и матерясь, они убирают осколки, на которые вы пытаетесь наступить всеми четырьмя ногами.
Вас из комнаты они, конечно, выгоняют. Ничего, не стоит отчаиваться. На свете ещё существует кухня, источник вечных радостей. Ага, помойка не закрыта. Ну конечно, они доставали совок и веник. В четыре руки вы управитесь совсем быстро. Как прекрасен мир, как много в нём необычного, цветного, шуршащего, льющегося вам на ноги. Ну вот это уже лишнее. Это же гъязь!!! Пора в ванну. Там тоже неплохо. Ведь вы — вдвоём!
Им полтора года, и я почти уверена, что выживу. Эта уверенность иногда улетучивается, и тогда я перечитываю форумы, посвящённые двойняшкам: «…потерпите, в полгода будет легче, главное — дотянуть до года, к двум годам жизнь становится другой, к четырём они поймут, что они разные люди…»
До четырёх нам ещё очень далеко.
«Двойные радости» начались уже в беременность: сначала мне подарили на день рождения два одинаковых подарка, потом я зачем-то купила себе две одинаковые кофточки, затем дочь принесла из сада два рисунка, на которых были изображены два очень похожих медведя, один весёлый, а другой — грустный, а сын вдруг заявил, что у него почему-то не два, а четыре зимних ботинка, причем совершенно одинаковых.
Кроме того, для своих детей мы всегда всего покупали по два: две пачки пластилина, две пары роликов, две жвачки. Чтобы было не обидно, всего должно быть поровну. Потому и двойняшки, — думали мы, — чтобы им не надо было делить младшего братика или сестричку друг с другом. В беременность рисовались радужные картины: вот старшая сестра обнимает младшую, а старший брат учит младшего играть на флейте. В общем — красота и гармония.
А потом они родились.
Они рождаются, и отличить их можете только вы, несмотря на то, что они разнополы и совершенно, на ваш взгляд, не похожи.
Они кричат, плачут, болеют, не спят ночами, не спят ночами, не спят ночами, опять болеют и всегда вдвоём.
Один младенец сильнее родителя, двойняшки же легко кладут на лопатки обоих, даже видавших виды.
Вы кормите их грудью, вы практикуете кормление по требованию.
Вы не даете им жаропонижающих, а только аконит и белладонну. Ну в крайнем случае — опиум тридцатикратного разведения.
И вот в какой-то момент вы чувствуете то же, что и боксёр в нокауте.
Вам уже не подняться. И даже вы их уже не различаете.
Но и двойняшки вырастают. Они улыбаются в два рта, смеются в два горла, ползают, гоняются друг за другом, орут, веселятся. И только тогда вы понимаете, какие они на самом деле разные.
Она говорит и не расстаётся с книгами (или с теми жалкими растерзанными остатками, которые когда-то были прекрасной детской библиотекой), он сидит и дубасит кастрюлей о кастрюлю. Она никогда (ну или почти никогда, и вообще тьфу-тьфу-тьфу) не падает, он же падает постоянно, на ровном месте. Она к своим полутора годам говорит: «Посмотри, какая красота», а он — только: «Мама».
Вы знаете, почему Иаков держал Исава за пятку?
Он пытался ничего не упустить. Конкуренция и сотрудничество начинается у двойняшек ещё в материнской утробе, и этот процесс совсем не выглядит гармоничным. Они хватают друг друга за пятки и за волосы, за шкирку и за руки, отталкивают друг друга локтями, ходят по головам, кусаются и плюются, они делят всё и всегда. Но они и жалеют друг друга и пугаются, когда другому больно, они чуть ли не с года умеют сопереживать…
Двойняшки отлично смотрятся со стороны, везде и всегда им умиляются окружающие.
Они, окружающие, широко улыбаются, делают две козы одновременно и вдвойне заботятся о ваших детях: «Наденьте шапочки, снимите носочки, вытрите носик, им не холодно? не жарко? а шнурочек развязался… ой, ну как же вы справляетесь?!» Старушки теперь приветствуют наше многодетное семейство классическим: «Какая же вы богатая мать!»
И в этой фразе, в ее фольклорной полноте, отсылающей к «богатству матери-земли», столько всего: и то, что двойняшки — это ненормальность, курьез, феномен, и то, что детей слишком много, и удивление, и жалость, и раздражение, и сочувствие.
Двойняшки вызывают двойственные чувства, предсказуемую реакцию окружающих, и неоднозначную — матери, они несут с собой двойную нагрузку и двойную усталость. И все-таки близнецы — это подарок, бонус, чудо щедрости и излишества, как будто бы по ошибке или недосмотру обрушившееся на родителей. И потом, двойняшки — это все-таки не тройняшки!
Версия для печати
