Наши дети не смотрят телевизор и слушают только «Детское радио», они ещё не привыкли читать новости в Интернете, но уже умеют туда заходить. Они ещё совсем маленькие, но они всё равно узна́ют, что произошло. Им расскажут в школе и в детском саду, они услышат разговоры на улице, выхватят отдельные фразы и обязательно зададут вопросы:
— Мама, почему они убивают, ведь мы же ничего им не сделали?
— Кто такие кавказцы (негры, китайцы, малайцы)?
— А как они выглядят?

 — Папа, они же люди (в смысле не гоблины и не бакуганы), почему же они это делают?
— А с нами такое не случится?
— Что они взорвали, бомбу?
— Это были женщины? Им себя не жалко?
— Кто такие мусульмане? Их мало? Много? А можно их победить?
— Из чего сделаны гранаты?
— Они думают, что они в рай попадут? А я, может, тоже буду сестру бить и в рай попаду?
— Мы ещё будем ездить в метро? Это опасно?
— А как они сумели пронести бомбу так, что никто не заметил?
— А я не буду террористом?
— Это были воры?

Наш ребёнок был в метро во время теракта. Он ехал в школу с «Юго-Западной» на «Кропоткинскую». Он ни о чём не знал, он боялся опоздать, потому что поезд долго стоял в тоннеле. Позвонил домой, спросил, что делать. Мы тоже ни о чём не знали, сказали, чтобы ехал дальше, а если учительница будет ругать, пусть объяснит, что застрял в метро. Это было между первым и вторым взрывом, поезд медленно двигался в сторону «Парка культуры». Нет, всё кончилось хорошо. Буквально через секунду позвонил дедушка, у которого всё время работает «Эхо», и мы вовремя развернули ребёнка домой. Для нас всё кончилось хорошо.

Он почти не испугался. Да, боялся опоздать, очень боялся, что придётся «пользоваться городским наземным транспортом», потому что даже не понял, что это такое. Но вообще вёл себя совершенно по-взрослому.

Теракты случаются редко. И наши дети в них не играют. Они играют в Magic и готовы к межгалактическим войнам со вселенским злом. Понятно, что террористы — наши враги, но они, к сожалению, люди, а не космические монстры, и они-то думают, что делают хорошее дело. И всё произошедшее гораздо сложнее, чем может понять ребёнок, да и взрослый тоже. А вопросы наших детей, пусть иногда и кажутся наивными и смешными, — это наши собственные вопросы, и мы должны найти на них собственные, необщие ответы.