Пять суток! Приговор вступил в законную силу и обжалованию не подлежит. Подсудимый визжит, хохочет, нелепо размахивая руками и ногами, с которых слетают наручники, кандалы и другие оковы, существующие в пенитенциарной системе, как бы они ни назывались: «Один? Один?! Один!!!»

Это нелепое существо — я. Впереди пять суток в одиночной камере собственной квартире. В полном одиночестве. Муж не в счёт.

Я вынашивала этот план несколько месяцев. Учла всё: свой рабочий график, бабушкино расписание, нянины сверхурочные, финансовые возможности мужа, скорость вращения Бетельгейзе.
Сын — на море с бабушкой, дочь — на дачу, с няней.

Поезд пришёл на нужный вокзал, на нужный перрон в нужный день и в нужное время. Главное, что там оказались и мы. Чудо, правда? Дачу не затопило, не снесло ураганом и не сожгло лавой, которая не изверглась из вдруг проснувшегося Везувия прямой наводкой на крохотный домик в Подмосковье, Российская Федерация. Удивительно, да?

На эти пять дней у меня были большие планы. Ночной поход в кино — раз. Курить и стряхивать пепел на пол в детской — два. Среди ночи пить шампанское из горла и голосить разудалые песни под чьими-нибудь окнами (идеально, конечно, чтоб там жили люди с маленькими детьми) — три. Сходить наконец-то в салон красоты — четыре. Гулять до утра по бульварам — пять. Ну и по мелочи. Напиться до беспамятства. Спать до часу дня, завтракать в восемь утра на модных террасах, примерять длинные цветастые платья и — idée fixe — делать замечания придуркам, которые таскают в приличные рестораны своих ужасных, мерзких, совершенно невоспитанных детей. Что в свою очередь мешает нормальным людям достойно проводить время в солидном месте.

И что оказалось? Во-первых, меня совершенно, ну вот совершенно не напрягают орущие дети в ресторанах, если это не мои дети. Я их не слышу, не вижу, и вообще их нет. Параллельная реальность. Во-вторых, платьев в пол на женщин выше 180 см в этом городе не существует. Дальше — хуже. Если гулять до пяти утра, никак невозможно завтракать в восемь, а если вставать в час — очень болит голова. К тому же, похмелье — это ужасно. В кино ночью ходят только идиоты, а в салоне красоты, оказывается, больно. Голосить разудалые песни под чужими окнами мне не разрешил законопослушный муж.

Но самое обидное, что всю дорогу я была, хоть и свободная, но очень несчастная женщина. Потому что скучала по детям. Мальчику и девочке. Девочке и мальчику. Тем самым детям, которых совсем недавно мечтала сдать в школу-интернат, круглосуточный детский сад, дом малютки и суворовское училище — короче, куда-нибудь, лишь бы взяли. Тем самым детям, которые всё время орут, дерутся, обзываются, ломают вещи, делят фломастеры, творожные сырки и меня, воруют друг у друга игрушки, у меня — время, и вообще уже украли мою жизнь. Ту самую жизнь, в цветастом платье в пол на модной террасе с шампанским из горла. И разудалые песни тоже украли.

Никто не звонил каждые три минуты, не требовал купить, сказать, отдать, прийти немедленно.
Тогда я сама позвонила мальчику:
— Сынок, как ты там?
— Нормально.
— Ты хорошо кушаешь?
— Нет.
— ???
— Ну а сама ты как думаешь? Всё, мне пора, пока.

Я заплакала и четыре часа наводила порядок в детской. Стряхивать пепел на дважды вымытый пол не захотелось.

— Эх, ну что за люди, не могут ребёнка отвлечь! — обрадовалась я и помчалась на дачу, где уже через пару часов бегала по участку, размахивала мокрым полотенцем и счастливо кричала: «Спать немедленно, кому говорю! В детский дом сдам!» А на следующий день получила «ВКонтакте» открытку от сына: на розовом фоне зелёная мышка держит фиолетовый кусочек сыра. И подпись: «Я скучаю!» Ни единого раза в этой разудалой жизни с платьями, песнями и шампанским никто не присылал мне открытки «Я скучаю!» Получается, они украли мою жизнь не зря?