Маша Бумажкина собиралась замуж. Во-первых – пора, 8 лет уже, во второй класс перешла. Во-вторых – женихов накопилось целых трое, есть из кого выбрать. А бабушка Фаня всё время ворчала на незамужнюю тётю Бэлу: «Довыбиралась… провыбиралась!» Тётя Бэла, конечно, очень пожилая – 30 лет, но Маше «провыбираться» совсем не хотелось.
Жених Рома Дворкин – самый зажиточный. У него приданое хорошее – велосипед и ролики. Не то что Марик Зелинский. Приданое Марика – только шахматы и очки, зато фамилия покрасивее, и сам он умный. А Саша Фрумкин умеет показывать карточные фокусы и здорово шевелит ушами.
Маша вышла во двор и огляделась. Пахло цветущей липой, и очень хотелось замуж. В кармане платья лежали мелок и стёклышко для классиков. Ромка Дворкин нарезал круги на своём новеньком велике. Маша, эффектно расправив платье, села на тёплую от солнца железную трубу ограды и стала болтать ногой. Ромка привстал на педалях и проехался «на ногах». Маша поправила заколки – справа и слева.
– Дворкин! – позвала она. – Дай прокатиться!
Рома с шорохом притормозил и снисходительно посмотрел на Машу.
– У тебя же ноги короткие, Бумажкина! До педалей не дотянешься.
– А ты мне седло опусти – и дотянусь!
– Ещё чего! Седло тут как у гоночного велика, и нечего его туда-сюда шевелить. Так что позагорай пока! – и велосипед, звякнув, стартанул.
Маша засопела от обиды. «Дурак какой, – думала она, – жадный, покататься не дал, и противный – сказал, что ноги у меня короткие! Вычёркиваем Дворкина!»
Вот и мелок пригодился: Маша старательно вывела на асфальте у подъезда «РОМАН-БАРАН» и дважды обвела.
Фрумкин жил в соседнем дворе. Маша вприпрыжку побежала туда. Изредка она переходила на шаг и старалась идти так, чтобы ноги казались чуточку длиннее.
– Са-а-а-аш! Саша-а-а-а! – прокричала она в открытые окна второго этажа. В этом дворе было мало зелени, зато кричать получалось гулко и громко.
– Ну, тут я. Чего кричишь?
– Выходи!
– Некогда мне, – важно произнёс мальчик. – Я в игрушки играю.
– Ты что, младенец? Какие игрушки? Каникулы же! Пошли гулять в парк!
– Глупая ты, Машка. В компьютерные игрушки! Мне брат с работы принес новую стрелялку, я уже третий день в неё режусь.
– Сам ты глупый, Фрумкин! Кому интересны твои стрелялки! У меня вот платье новое, а в парке карусель и вата сладкая!
– Не, я пока на седьмой уровень не перейду, с места не сдвинусь. Скоро уже мама придет. А она мне запрещает играть в компьютер, говорит, от него мозг размягчается. Так что – давай, пока!
«Ну и женихи пошли! Дурацкие игрушки им важнее, чем погулять. Точно – мозг размягчается! А ведь каникулы, и солнышко, и я такая красивая, и платье новое… Правильно бабушка Фаня говорит, что от мальчишек один балаган и никакого толку…» – Маша понуро брела в парк одна.
Марик Зелинский сидел у входа в парк на лавочке и скучающе смотрел на носки своих кроссовок.
– Привет! – обрадовалась Маша.
Мальчик кивнул.
– Ну что? Сидишь? – спросила Маша, усаживаясь рядом и забыв красиво разложить платье.
Он кивнул снова и грустно поглядел на Машу.
– Алё! Марик!!! Язык проглотил? Заболел? Чего молчишь?
Зелинский помотал головой и, пару раз оглядевшись, сказал:
– У меня ввуб выпав…
– Зуб? И что, у меня тоже выпал, а теперь растет новый. Вот, смотри! – и Маша разинула рот.
– Квасиво… Ховоший ввуб! – уважительно сказал Марик. – Хочешь на мой посмотреть? – он потянулся к карману.
– Давай!… У-у-у-у, какой маленький! А дырку почти не видно, не бойся!
Они оба помолчали. Маша немножко стеснялась играть с мальчиком совсем без переднего зуба, а Марик немножко стеснялся играть с девочкой, но это продлилось недолго. В конце концов – лето, карусели буквально в двух шагах, на Маше новое платье, а у Марика такая красивая фамилия.
Только замуж Маша решила пока не выходить. Класса до пятого.
Версия для печати
