Прямо под крылом самолёта белым пушистым ковром стелились облака. Казалось, по ним можно бегать босиком, и пяткам будет мягко и тепло.

Радовало, что папа назначил его старшим в поездке. А тревожило, что он, Миша, ещё никогда не был старшим и не очень хорошо понимал, как это делается.

В Израиль они летели вдвоём с бабушкой. Собственно, из-за бабушки они туда и летели. Вернее, даже не из-за неё самой, а из-за семейства её брата, пропавшего во время войны.

Совсем недавно, разыскивая одноклассников в Интернете, папа набрал в поиске девичью фамилию своей мамы. Однофамильцев было шестеро. Каждому он послал информацию о семье, спрашивая, не родственники ли они.

И вот два месяца назад пришёл ответ из города Ашдод. Письмо написал Аарон Гликлехмахер. Его отец Моше, брат Мишиной бабушки, после войны оказался в Европе. Думая, что вся его семья погибла, он не стал возвращаться на родину. Одно время жил в Париже и Вене. Но когда появилось государство Израиль, Моше решил, что именно там и построит свой дом.

В Израиле бабушкин брат женился, у него родилось трое детей, одним из которых и был Аарон. И хотя Моше Гликлехмахер (а Мишу назвали именно в его честь) уже покинул этот мир, всё его семейство с радостью ждёт московскую семью Гликлехмахеров в гости.

Папа сказал: «Сынок, ты теперь взрослый и отвечаешь за бабушку!» А мама почему-то заплакала, хотя Миша с бабушкой уезжали всего на месяц.


***
Я первым увидел кудрявого мужчину с табличкой «Гликлехмахер» и дёрнул бабушку за рукав.
– Шалом, якарим! – закричал дядя. Он крепко обнял ничего не понимающую бабушку и наконец представился: – Я Аарон. Не волнуйтесь, я прекрасно знаю русский. А вот с моей семьёй будет сложнее… Но это уже дома.

Мы сели в машину. Была тёплая ночь. А в Москве, когда мы улетали, уже выпал первый снег! Казалось, будто мы переселились на другую планету.

Бабушка с Аароном сидели впереди и о чём-то разговаривали. А я размышлял, что значит: «С семьёй будет сложнее».

Мы остановились возле светлого каменного дома. На крыльце стояла высокая женщина, парень лет шестнадцати и маленькая девочка в платье с розовыми цветами.

Аарон взял наши вещи и повёл нас в дом.
– Знакомьтесь: это Тамар – моя жена. Она из Венгрии и совсем не говорит по-русски. Натан и Лиора – наши дети, говорят понемногу на всех языках, что звучат дома, но между собой – только на иврите.
– Шалом! – сказали мы с бабушкой. Это слово значит «здравствуйте» – его мы знали ещё в Москве.

Лиора взяла меня за руку и потащила к себе в комнату.
– Ты мой ах?
– Ах? Так мы говорим, когда нам что-то нравится. Или не нравится…
– Ах – это «брат» на иврите!
– Ах, это! Тогда да, я тебе ах! А ты мне кто?
– Ахот!
– Замечательно! Значит, у меня есть ахот Лиора и ах Натан.

Комната Лиоры оказалась обычной девчачьей комнатой с кучей мягких игрушек и кукол. Лиора взяла одну из них и сказала:
– Аба подарил мне её на день рождения.
– Аба – это твой друг?
– Смешной ты. Аба – это папа. А има – мама.
– А как будет дедушка?
– Дедушка – саба, бабушка – савта.
– А у тебя есть саба и савта?
– Есть, но только с маминой стороны. Они живут в другом городе. Твоя савта очень симпатичная!
– Спасибо.

Голос бабушки позвал меня из гостиной.
– Лиора… Давай ты станешь моей учительницей? Будешь учить меня говорить на еврейском языке, а когда мы с бабушкой вернёмся домой, я научу родителей.
– Я согласна! А твои родители – это мои дод и дода? Дядя и тетя?
– Правильно. А твой аба – мой дод Аарон!
Мы засмеялись.

Засыпая, я повторял:
Аба – папа,
Има – мама,
Саба – дедушка,
Савта – бабушка,
Ах – брат,
Ахот – сестра,
Дод – дядя,
Дода – тётя.

Продолжение следует