Александр Черняк, инженер-физик

Я учился в обычной рязанской школе с конца семидесятых до конца восьмидесятых. Публика в классе была разношёрстной, в основном дети простых горожан. И была у нас одна девочка — Мила, у неё папа служил каким-то важным чиновником, «выездным», как поговаривали. То есть имел возможность кататься за границу, в отличие от простых граждан Советского Союза, для которых выезд в капиталистические страны был закрыт.

Мила всегда отлично одевалась, у неё первой в классе появился плеер с наушниками, на физкультуру она ходила в кроссовках Adidas и ставших дико модными в восьмидесятых гетрах. Но это ещё не всё.

Каждый новый учебный год она приходила в школу с новеньким роскошным ранцем, а в старших классах — с красивым рюкзаком. А в классе пятом, кажется, в сентябре она хвасталась пеналом, в котором было всё, что хочешь, — ей папа привёз из Германии. Теперь таких полно в любом канцелярском магазине, а тогда это была настоящая роскошь. Он пах жевательной резинкой!

Однажды на большой перемене дежурные по классу должны были сделать влажную уборку. А я, как староста, — присматривать за их работой.

Школьные принадлежности всех учеников оставались на партах, и первым делом пацаны-дежурные принялись обнюхивать пенал Милы, выяснять, почему он так сладко пахнет, подробно изучать его содержимое. Я участвовал в этом, но потом надоело, и я отвлёкся на что-то.

Когда начался урок, Мила завопила сиреной: из пенала пропал ластик! Цветастый, розово-голубой, это он так вкусно пах. Виновниками назначили дежурных и меня.

После уроков Васька Петрушов — один из дежурных — признался:

— А мы этот ластик разжевали, пока ты пялился в окно. Резина резиной, ничего особенного.