Недавно мы рассказывали о мудреце по имени Гиллель. Сегодня речь пойдёт о его товарище, которого звали Шамай.

Вообще-то о жизни этого мудреца нам почти ничего не известно. Скорее всего, он родился в Земле Израиля и, подобно Гиллелю, учился у Шемаи и Авталиона. По профессии он был архитектором или строителем, а потому не расставался со строительным метром.

Среди современников Шамай прославился любовью к Субботе. Для него это был не просто день, когда евреям запрещено работать, он старался превратить каждую Субботу в настоящий праздник. К нему мудрец тщательно готовился и припасал всё самое лучшее. Если он видел на рынке хорошее мясо, то сразу говорил: «Это для субботней трапезы». И каждая такая трапеза в доме Шамая превращалась в праздничный пир.

Гиллеля знали как мягкого и спокойного человека, которого невозможно было вывести из себя. Шамай, напротив, отличался резким и вспыльчивым характером, легко приходил в ярость.

Гиллель всегда был готов к компромиссу, особенно если это решало какую-нибудь серьёзную проблему. Шамай, напротив, во всем стремился к идеалу и не шёл ни на какие уступки.

Как-то один иноверец прочитал в Торе о роскошных одеждах первосвященника — дорогих, расшитых золотом, с нагрудником, украшенным драгоценными камнями. Их описание настолько потрясло его, что он заявил:

— Если меня сделают первосвященником, я перейду в иудаизм!

С этой просьбой иноверец обратился к Шамаю. Мудрец рассвирепел — ведь не только первосвященником, но и просто священником в Храме может быть только потомок Аарона, брата Моисея. Поэтому Шамай прогнал просителя прочь, едва не побив его строительным метром.

Иноверец, однако, оказался настойчивым и пошёл к Гиллелю, который неожиданно согласился помочь ему перейти в иудаизм.

Через некоторое время Гиллель сказал:

— Я знаю, что ты хочешь стать первосвященником. Но можно ли стать царём, не зная искусства правления?
— Конечно, нет.
— Ну, тогда давай учить Тору, чтобы узнать, какие обязанности возложены на первосвященника.

Гиллель сам стал учителем новообращенного еврея. Прошло немного времени, и они дошли до законов, относящихся к Святилищу. Ученик прочёл:

Поручи ты левитам наблюдение над Шатром Откровения, и над всеми принадлежностями его, и над всем, что при нём: они будут носить Шатёр Откровения и все принадлежности его, и служить при нём. И вокруг Шатра Откровения стоять станом… Посторонний же, который приблизится, предан будет смерти. (Числа 1:50-51)

— О ком это сказано? — со страхом спросил ученик.
— О любом еврее, даже если он царь Израиля, — ответил Гиллель.

Ему расхотелось быть первосвященником, но этот гер (а именно так называют перешедших в иудаизм) навсегда остался благодарен Гиллелю. Ведь тот не оттолкнул чужака, а дал ему возможность стать евреем.

У мудрецов было множество учеников, которые толковали Тору в соответствии с принципами своих учителей. И вот появились две школы — Школа Шамая и Школа Гиллеля (Бейт-Шамай и Бейт-Гиллель). Между их последователями почти сто лет шла борьба. О чём только не спорили. Например, о том, как нужно вести себя на свадьбе. Вот что рассказывает об этом Талмуд.

Учили мудрецы: что поют, когда танцуют перед невестой? Школа Шамая считает: «Говорят о невесте, какова она есть, даже если она некрасива». Школа Гиллеля считает, что нужно говорить: «Как прекрасна и добродетельна эта невеста!»

Конечно, ученики Шамая намного честнее. Ведь если невеста не слишком хороша собой, как можно назвать её красавицей? Вот и в Торе сказано: «Сторонись неправды».

Однако представьте, каково будет жениху, невесте да и гостям, если на свадьбе кто-нибудь громко скажет, что невеста — так себе. Причём от подобного скандала не застрахован никто — даже если невеста красавица, всегда найдётся кто-нибудь, кому она не понравится. Поэтому неудивительно, что мнение школы Шамая было отвергнуто.

На многих еврейских свадьбах до сих пор танцуют под весёлую песню о том, как невеста хороша собой. Слова этой песни взяты из Талмуда.

Однако споры не привели к расколу: последователи Шамая и Гиллеля ходили друг к другу в гости, угощали друг друга, а главное — совместно учились. Их разногласия не нарушили единство народа, а наоборот, укрепили его. Ведь когда все думают одинаково — это так скучно!