Как-то раз в феврале учителя нашей еврейской школы собрали всех в актовом зале и стали поздравлять.
Сашка, который сидел рядом со мной, сразу засмеялся, как дурак.
– С чем это вы нас поздравляете? С тем, что Нодельман сегодня пару по истории получил?
Все захихикали, а Лиля дёрнула его за рукав и зашептала:
– Тише, тише! Сейчас директриса кричать будет!

Тут уже Марик не сдержался.
– О, классно, самое время! Борь, ты будешь снег раскапывать, а я палки повсюду втыкать!
На него никто внимания не обратил – да что этот Блутштейн понимает! Это же Израиль! Там вообще никогда не бывает никакого снега, даже в феврале уже тепло и птички поют. Вот все и сажают деревья.

Директриса подняла обе руки, призывая нас к тишине. А потом сказала, что мы можем сдать по двадцать рублей, и деньги эти перешлют в Израиль, а там на них купят саженцев, посадят их в землю и даже установят рядом с ними таблички с нашими именами!

Мы все страшно загорелись: это же очень круто, иметь своё дерево в Израиле! Ритка нам пообещала: когда она летом поедет в Тель-Авив, обязательно найдёт наши деревья и сфоткает на память. Давид тут же заявил, что всё это сплошное «кидалово», и на наши деньги директриса с завучем просто в ресторан сходят, но мы ему сказали, чтобы он прекратил быть таким ужасным пессимистом, и дружно решили деньги всё-таки сдавать.

Я пришла домой и спросила у дедушки про Ту би-шват. Он рассказал, что, по преданию, когда Бог подарил людям Рош-а-Шана, еврейский Новый год, растения им позавидовали и тоже захотели себе праздник, вот Бог и создал для них Ту би-шват – Новый год деревьев.

Тут я немного запуталась, и тогда дедушка объяснил, что европейские евреи, лишённые возможности в феврале радоваться урожаю и сажать деревья, в пятнадцатый день месяца швата могут хотя бы поесть семь видов плодов и фруктов, как требует традиция. Все эти продукты, кажется, продаются в магазинах и на рынках – пшеница, рожь, виноград, инжир, гранаты, оливки и финики. Я удивилась, при чём тут пшеница и рожь, но мама сказала, что плодом можно считать всё, что растёт.

Цветущее миндальное дерево…На следующее утро все в нашем классе были воодушевлены.
Ленка хотела, чтоб на её деньги посадили непременно кипарис, а Илья ей говорит:
– Да ты хоть знаешь, как он выглядит, а? Ну, давай, расскажи!
Ленка замолчала и даже покраснела. Видимо, ей название просто понравилось.
В итоге мы решили, что будем миндаль сажать. Что такое миндаль, каждый знал, у нас его даже в столовой продавали.

Кстати о миндале: увлечённые разговорами, мы вдруг сообразили, что большая перемена заканчивается.
На первый этаж, в столовую, бежали, пропуская ступеньки и обгоняя друг друга.

Купила, открыла, ем.
Тут ко мне подошёл Боря. Стоит, улыбается так ехидно.
– Чего встал? – спрашиваю я.
– А ты знаешь, сколько миндаль в шоколаде стоит?
– Знаю. Пятнадцать.
Ещё сильней разулыбался, как ненормальный прямо.
– А ты сдачу проверь, – говорит. – Ну, и сколько там? Двадцать, ага?
Я думаю «ну совсем болван», лезу в карман, достаю десятку. Ищу другую – другой нет.
Борька заливается.
– Двадцать теперь стоит миндаль! Посмотрела бы хоть, эх ты. Ну, и кто теперь деревья на Ту би-Шват сажать будет?

Зато я Ту би-шват с тех пор очень люблю. Может быть, когда-нибудь в этот день я приеду в Израиль и всё-таки посажу своё дерево. Сама!