Главная заслуга музыкальной науки, постигаемой в детстве, по мнению идеологов, в том, что музыка делает человека Человеком. Но вот ведь, скажем, Уильям Фолкнер всем искусствам, кроме словесных, предпочитал кино — музыке и живописи значения не придавал. Патрик Зюскинд музыку не любил, говорят, как раз потому, что отец в детстве принуждал учиться играть на скрипке. Корней Чуковский тоже был безразличен к музыкальной гармонии, хотя любил напевать по утрам. К тому же имел превосходный слух к поэтической гармонии, но, слушая романсы, он следил прежде всего за текстом, выискивая свежие авторские рифмы. В кругу людей искусства это, безусловно, единицы, но они есть.

Среди людей самых разных профессий есть те, кто не способен слышать звуки музыки, — это отклонение называется амузия, — что не мешает некоторым из них сеять разумное, доброе, вечное. В 2008 году в Esquire было опубликовано интервью с американским нейропсихологом и писателем Оливером Саксом, где тот рассказывает об одной своей престарелой пациентке, бывшей школьной учительнице, начисто лишённой способности воспринимать музыку. Ее муж был большим поклонником классической музыки и на все концерты водил с собой супругу. А она всю жизнь боялась признаться ему, что не слышит ничего кроме ужасающего грохота. Разумеется, в том же интервью Оливер Сакс привел противоположный пример восприятия царицы искусств и напомнил, что Ницше ходил на концерты Бизе с записной книжкой и был уверен, что музыка великого композитора помогает совершенствоваться ему как философу.

Другой постулат гласит, что хорошее музыкальное воспитание — залог большого музыкального вкуса. Но после слова «вкус» заявление становится непримиримо противоречивым. Мне неоднократно приходилось слышать от профессиональных музыкантов и педагогов, дескать, классическая музыка — это да, а вот джаз или арт-рок, например, ерунда. Что весьма спорно и с точки зрения композиционного построения и эмоционально смысловых картин, заложенных во многие джазовые и арт-роковые произведения. Впрочем, поклонники джаза частенько посмеиваются над поборниками классики, а рокеры над всеми вместе взятыми.

И последнее, очень весомое «за» — занятия музыкой развивают усидчивость, внимание и трудолюбие. Абсолютно так! Но все эти замечательные качества можно развить, ежедневно разбирая по ведру гороха, перемешанного с фасолью поровну.

В разговоре о музыкальном образовании меня, признаюсь, смущает личное. Отучившись в музыкальной школе 8 лет, я так до сих пор и не смогла оценить эту жертву. И ещё долго называла тот период своего детства «выброшенным». Как слушатель я обожаю музыку, знаю, что она и лечит, и спасает, и возвращает меня к себе, но учиться исполнительскому искусству в детстве мне хотелось меньше всего.

О «вырванных годах»

На шестилетие мама сделала мне странный подарок: записала в музыкальную школу.

Смысл его был категорически непонятен. Да, у нас стояло пианино в большой комнате. Но по его клавишам уже бегали, округлившись яблочком, руки моей старшей сестры. Я ни разу не проявила к этому процессу ни малейшего интереса и была уверена, что именно безразличие гарантирует свободу. «У девочки обязательно должно быть музыкальное образование», — отрезала мама. Я поняла, что музыкальное мучение неизбежно. Через неделю, с удивлением для себя обнаружив на прослушивании бездну музыкальных дарований, я была принята в школу.

Вспомнив историю в каких-то самых мелких подробностях, я уже не позволю своему языку назвать эти годы выброшенными, правда-правда. И продолжу попытки оценивать свою жертву. Я научилась делать многое «через не хочу», развила способность не слушать, что мне говорят, возмужала как лгунишка, полюбила краеведческие музеи и городские библиотеки, впервые посмотрела «В джазе только девушки», стоя в открытых, ибо страшная жара, дверях кинотеатра почти весь фильм; возвращаясь из музыкалки, наловчилась забрасывать уличных кошек в открытые форточки домов и ни разу не была застигнута на месте преступления! Сегодня я не смогу сыграть даже «Собачий вальс».

Никита, 12 лет: «Это же ребенку дальше жить»

Никита записался в музыкальную школу в 2010 году на класс гитары. Сам, никто его туда не тащил. Из интереса к инструменту. И к песням Виктора Цоя, которые он полюбил и захотел научиться играть. Для себя, ну и для друзей, конечно. Если вы не верите, что такие дети бывают — пожалуйста, познакомьтесь.

«Тут еще много чего кроме игры на гитаре: сольфеджио, литература музыкальная, ещё и общее фортепиано», — говорит Никита.

Пять дней в неделю, после занятий в общеобразовательной школе, Никита добровольно посвящает музыке. Штудирует классику по основному предмету, зарисовывает свои представления о сюжетах классических произведений на музыкальной литературе, постигает понятия «фактура», «темп» музыкального произведения. Не совсем понимает, зачем нужно сольфеджио, но старается по мере сил одолеть и этого монстра. За способности преподаватель хвалит, за леность — корит. А Никита считает, что ему вполне достаточно занятий, за лаврами большого музыканта он, во всяком случае, пока, не гонится. Однако аккорды песен Виктора Цоя нашел в сети и разучивает.

Рассуждает о музыкальном образовании без пафоса, очень спокойно. И вообще производит впечатление уравновешенного и рассудительного человека. Ему не кажется, что в принуждении к урокам музыки есть какой-то смысл: «Можно и нужно, наверное, дать ребенку попробовать позаниматься — может, месяц, может — два. А потом уж пусть он сам решает — хочется ему дальше заниматься музыкой или нет, — говорит он. И добавляет: — Заставлять смысла нет. Это же ребенку дальше жить, пусть сам выбирает путь».

Полина, 14 лет: «А когда начались занятия, это стало меня угнетать и раздражать»

Её история была бы похожа на мою, но Полина, не в пример мне, человек трудолюбивый и очень ответственный. В этом году она закончила музыкальную школу с пятерками в аттестате. Получила его и вздохнула с огромным облегчением. Параллельно она учится в медицинском лицее, изучает биологию и психологию, а свою музыкальную жертву считает оплаченной сполна.

Сначала, говорит Полина, она сама хотела заниматься музыкой. Мама обрадовалась и записала девочку в музыкальную школу, та, кажется, оглянуться не успела. Полина думала, что для игры на фортепиано нужно лишь выучить ноты, а музыку из-под её пальчиков подхватит ветер, и она польется. Сама! «А когда начались занятия, всё это стало меня угнетать и раздражать».

Нельзя сказать, чтобы Полина сильно жалела о потраченном времени, но музыкой заниматься дальше пока точно не планирует.

Александр Герман, директор музыкальной школы №8 имени Аркадия Островского: «Есть дети, которых безусловно нужно убрать из-под образовательного пресса»

Разговор с Александром Семеновичем Германом, который работает директором музыкальной школы вот уже тридцать лет, я начала с признания в том, что считаю себя жертвой маминого представления о хорошей девочке. А что мне мог сказать в ответ человек, видавший сотни очень хороших, очень плохих и очень средних девочек и мальчиков? Он пытался вежливо уклониться от комментария на эту тему. Так мне показалось, во всяком случае. Пришлось сделать несколько подходов, прежде чем удалось вывести Александра Семеновича на совсем открытое высказывание о детях, которым музыкой, возможно, заниматься действительно не стоит.

 — Детей, которых нужно убрать из музыки, нет, детей, которым не нужно музыкальное образование, тоже нет, но есть дети, которым костюмчик выбирают не по росту. Вот хотят ребёнка отдать в ЦМШ или в гнесинскую десятилетку, а ему не впору. К нему будут предъявлять требования, которым он не способен соответствовать по всему комплексу своих данных. Дети, которым сидеть бы дома и тихонько ковырять пианино под присмотром Марии Ивановны, а их привели аж в школу, где в сентябре поступил, а в декабре уже первый маленький концерт играть нужно. Есть дети, которых безусловно нужно убрать из-под образовательного пресса.

Музыкальная школа дает ребенку профессиональные знания о музыке. Уж станет он продолжать их развивать или нет — другой вопрос. В том, что за порог музыкальной школы выпускник выходит человеком чуть более полным, у Александра Семёновича сомнений нет. Но сверхзадача в другом:

— Мы должны не упустить того самого, Богом поцелованного ребенка!

Ваня, 12 лет: «Ну, грубо говоря, я одаренный…»

Ваня Потемкин, одноклассник моего сына, — будущий великий музыкант, я хочу быть в этом уверенной. Учится в 7 классе школы искусств «Вдохновение», обычной московской школы дополнительного образования. В шесть лет он заставил бабушку записать его в музыкальную школу, впервые услышав звуки пианино и распознав в них самый понятный и приятный для себя язык. Еще он учится в 7 классе общеобразовательной школы. И там и там чувствует себя очень уверенно и заявляет о себе довольно смело. Но, послушав, как он играет, я поняла, что ему простительна любая дерзость.

 — Для меня откровением был каждый звук пианино, в первом классе, каждая нотка. Я не понимал, как такое может быть, у меня глаза были на лбу от радости! — Для меня откровением стало каждое его следующее слово.

Продолжение следует…