Я решил записывать всё, что со мной происходит. Для потомков.

Сначала я их путал, предков с потомками, но потом мама разрешила мне посмотреть кино про пещерных людей по телевизору. И там этих пещерных людей всё время называли предками, я и запомнил. А про бабушку мне уже мама сама сказала, что она тоже предок. Чтобы мне понятней было, что бабушка произошла от пещерных людей, а мы все – уже от бабушки. А те, кто произойдут от нас, будут нашими потомками.
Для них я и решил описывать всю свою жизнь.

А жизнь у меня хорошая, только я говорю с запиночками. Запиночки – это когда не получается сразу сказать то, что хочется, повторяешь и повторяешь кусочек слова по несколько раз. И потом только выходит всё слово целиком. Я не нарочно так делаю, само выходит. Мама рассказывала, что ещё это называют заиканием. Но мне больше нравится «запиночки». Честно говоря, мне это не мешает, но мама очень огорчается и, когда я запинаюсь, смотрит так, как будто у меня очень высокая температура или опять укусила оса, как в прошлом году.

А ещё мама говорит, что другие дети иногда смеются над теми, у кого запинки. Но со мной такого никогда не случалось. Только один раз.

Мы тогда пришли с мамой и папой в гости к дяде Игорю и тёте Але есть раков и слушать, как дядя Игорь поёт. Он всегда, как поест раков, начинает играть на гитаре и петь. Мне очень нравится гитара, особенно дырка посередине. Жалко, что гитару не разрешают трогать руками.

Дверь нам открыл дядя Игорь в полосатой рубашке и переднике. Мама надевает почти такой же в воскресенье, когда жарит котлеты – чтобы не забрызгать свою красивую пижаму. Только у неё на кармашке фартука вышита курочка. У дяди Игоря не было курочки на кармашке, и вообще кармашка не было. Зато у него на лице смешные усы, и они шевелятся, когда он разговаривает.
– Привет! – громко сказал дядя Игорь. – Как успехи в школе?

Мне стало смешно, потому что я ещё не учусь в школе. Я хожу в детский сад, а в школу мне только на следующий год. Поэтому я засмеялся и стал прыгать на одной ноге. Мне, когда смешно, всегда хочется прыгать.
– Успокойся, – сказала мама и сняла с меня шапку.
Она вообще очень любит это слово – «успокойся», я уже привык и не обращаю внимания.

– Дети – в комнату, взрослые – на кухню, – сказал дядя Игорь и ушёл по коридору, посвистывая.
– Леночка, здравствуй, – это прибежала тётя Аля и стала целовать маму в щёки, сначала в одну, потом – в другую. – Как ты вырос, какой большой стал!
Это она уже не маме сказала. А мне почему-то опять стало смешно, и я снова запрыгал, но уже на другой ноге. Мама поймала меня, сняла с меня куртку и дёрнула за руку. Она так делает, когда хочет сказать слово «успокойся», но не говорит его, а начинает дёргать за руку или за палец. К этому я уже тоже привык.
– Иди к Катюшке, она тебе покажет свои новые мультфильмы, – сказала тётя Аля и погладила меня по голове.
Тётя Аля всегда гладит меня по голове и улыбается. Я не знаю, почему дядя Игорь на ней не женится. Она хорошая, тётя Аля. У неё большие глаза и красивые уши. Мама говорит, что дядя Игорь никуда не денется и всё равно женится. Только вот когда он никуда не денется, пока неизвестно.

Катюшка – это дочка тёти Али, ей уже много лет. Может быть, даже десять. У неё тоже большие глаза, как у тёти Али, только она всё время дерётся и щипается, поэтому я не очень люблю с ней играть.
Катюшка сидела на кровати и резала ножницами большой тёти Алин платок. Рядом лежала голая кукла. Я сел на пол возле телевизора и стал смотреть мультик про принцессу с рыбьим хвостом по имени Русалочка. Мне в этом фильме нравится только говорящий дельфин, а принцесс я вообще не люблю.
– У тебя есть мультик про машинки? – спросил я Катюшку.
И у меня получилась запинка. То есть я сказал так: «ма-ма-шинки».
– Ма-ма-шинки, – передразнила Катюшка и показала язык.
Язык у неё был синий от конфеты и неприятно шевелился. Я хотел сказать Катюшке, что дразниться нехорошо, но побоялся, что опять получится с запинкой. И решил просто вообще не разговаривать.

Катюшка отрезала от платка длинный кусок и намотала на голую куклу.
– Это Мата Хари, – сказала Катя и сунула мне куклу в лицо.
Волосы у куклы были растрёпанные, и мне стало щекотно в шее. Я засмеялся.
– Не смей смеяться! – рассердилась Катюшка, и опять задразнилась – «ма-ма-машинки!»
Я показал ей язык. Потом оттопырил себе уши руками и ещё раз показал язык. Потом сморщил нос и посмотрел на переносицу обоими глазами одновременно. От этого Катюшка стала двоиться. И эти две Катюшки тоже показывали мне языки одновременно.
– Бе-бе-бе, – сказал я, встал и ушёл на кухню.

Мама с тётей Алей резали салат. Мама – огурцы, а тётя Аля – веник из петрушки. Они резали и смеялись. Папа опять рассказывал, как он катался на лыжах, когда был молодым. Он всегда про это рассказывает. Дядя Игорь стоял возле плиты и смотрел в большую кастрюлю.

Потом он позвал папу, и они вышли на балкон. Возле плиты стоял большой таз с раками. Раки были серые, усатые и шевелились. Я взял самого большого за толстый ус и поднял. Рак растопырил хвост и клешни. Я посмотрел на маму. Она по-прежнему смеялась и резала огурец. Тётя Аля искала в шкафу соль, повернувшись ко мне спиной, и рассказывала маме что-то смешное про свою работу. На меня никто не смотрел, и я понёс рака за ус в комнату к Катюшке. Там я положил его на кресло, прикрыв маленькой пушистой подушкой-цыпленком. Катюшка на меня тоже не посмотрела, она была занята – стригла кукле волосы.

Я снова вернулся в кухню, взял третьего рака, но тут мама сказала:
– Что это ты тут делаешь?
Я спрятал руку, в которой держал рака, за спину и ответил:
– Ничего.
– Иди к Кате, поиграй, – сказала мама и повернулась к тёте Але. – А где у тебя растительное масло?
– Наверху, – сказала тётя Аля и встала на стул, чтобы достать масло из верхнего шкафчика.

Я быстро вышел в коридор, остановился и подумал, что комнаты кончились. В Катиной уже есть рак, в спальне тоже. Тогда я зашел в ванную, открыл стеклянную дверцу в тумбочке под раковиной и положил рака на ватные шарики тёти Али. Наверное, раку стало щекотно, потому что он тут же свернулся, поджав под себя хвост и лапки, и просел в ватные шарики.

– А ты что тут делаешь? – спросил дядя Игорь, заглядывая в ванную.
– Руки мою, – честно сказал я и открыл кран.
– Я сейчас петь буду, – дядя Игорь пошевелил усами. – Тебе нравится, как я пою?
– Не очень, – признался я.
– Маленький ты ещё, – нахмурился дядя Игорь и ушел за гитарой.

И тут я увидел, что папа несёт кресло из Катиной комнаты в кухню. Я хотел ему сказать, что в этом кресле сидит рак, но папа заговорил первым:
– Пойдём, сейчас дядя Игорь петь будет.
И я, конечно, пошёл. Потому что нельзя же не пойти, когда тебя зовёт папа.

Дядя Игорь сел на краешек кресла, поставил красивую гитару себе на колено и очень громко заиграл. Я стоял у двери, и мне было видно, что рак сложил клешни и затаился за подушкой. Дядя Игорь запел про музыканта, который повесил свой сюртук на спинку стула, мама и тётя Аля подпёрли головы руками и стали нежно смотреть на усы дяди Игоря. Папа сделал серьёзное лицо.

Дядя Игорь допел песню, все захлопали, он заулыбался и подвинулся глубже в кресло. Я хотел сказать ему, чтобы он был осторожен, он же может задавить рака. Но в этот момент дядя Игорь нащупал рукой у себя за спиной подушку, вытащил её, бросил на диванчик в углу и опять сунул руку за спину.

– Твою дивизию! – как настоящий военный командир, закричал дядя Игорь, глядя на алую капельку крови на пальце.
– Сейчас я принесу йод, – серьёзным голосом сказала тётя Аля. Она всегда очень быстро становилась серьёзной, если что-то случалось.
– Как он сюда забрался? – удивлённо спросил дядя Игорь.
Папа с мамой переглянулись. Папа начал подниматься с пола, но тут из ванной закричала тётя Аля, и он поскользнулся второй раз.
– Что? – схватилась за сердце мама.
– Рак! – прокричала тётя Аля из ванной. – Щиплется!
И тут папа поскользнулся в третий раз.
– А что вы тут делаете? – спросила Катюшка, с любопытством заглядывая к нам.
– Раками балуемся, – сказал я и хихикнул, и все посмотрели на меня.

А Катюшка смотрела на меня с уважением и, когда нас выгнали из кухни в её комнату, сказала:
– Классно ты всё придумал.
– Там ещё один есть, – признался я. – В спальне под кроватью. Надо сказать.
– Не надо! – шикнула Катюшка. – Я его под одеяло переложу.
– Зачем?
– А затем! Чтобы дядя Игорь на маме не женился.
– Он всё равно женится, – сказал я. – Моя мама так говорит.
– Ну, если он после этого женится, тогда уж ладно, – вздохнула Катюшка.
И добавила:
– Хочешь, мультик про маленького автомобильчика посмотрим? У меня есть.
И мы стали смотреть мультик.

А дядя Игорь все равно женился на тёте Але и очень скоро. Может быть, ему стало её жалко. Катюшка говорит, что тётя Аля так визжала, так визжала, когда этот рак… ну, вы сами понимаете, за что он её ущипнул. Мама не разрешает мне говорить это слово.