Соболёк Белозубик всегда пил на ночь кефир. Однажды Доктор Дятел сказал ему, что кефир очень помогает пищеварению. В том, что у него есть пищеварение, соболёк не сомневался. Поужинав и улёгшись в постель, он часто слышал, как у него в животе всё шевелится и булькает, а, приложив лапку к животу, чувствовал – живот тёплый. Значит, варится. А следовательно – пищеварение есть.

Вот и сегодня, выпив кефиру, Белозубик взбил мягкую подушку из перьев, отвернул край одеяла, потянулся и зевнул.

– Ой! – сказал Белозубик.
– Ой… – повторил кто-то.
– Ты кто? – спросил Белозубик, на всякий случай воинственно выгнув пушистый хвост.
Собольки только с виду милые и добродушные, а на самом деле они самые что ни на есть хищники.
– А ты кто? – спросил кто-то.
– Я соболь, – ответил Белозубик. – Зверь пушной и ценный.
– Может быть, я тоже ценный, – сказал кто-то и почесал свой толстый коричневый хвост с рыжими подпалинами.
– Это вряд ли, – недоверчиво сказал Белозубик, – ценнее меня зверя нет.
– Почему ты так в этом уверен? – спросил кто-то из угла и чихнул.
– Потому что за мной охотятся. Я даже занесён в Красную Книгу.
– А что такое Красная Книга? – поинтересовался неизвестный зверёк.
– Туда записаны все ценные животные, особенно те, на кого слишком много охотились.
Кто-то в углу грустно вздохнул и сказал:
– Да-а… А я не знаю, ценный я или нет… Я вообще не знаю, кто я.
– Выходи, – решил Белозубик. – Я на тебя посмотрю и сразу скажу, ценный ты или не очень.

– Гм… – почесал затылок Белозубик. – Задача непростая.
Он провёл по спине зверька, попросил его повернуться, потрогал ещё раз и сказал:
– Нет, я думаю, что ты не ценный. Уж, по крайней мере, ты точно не соболь.
– Жаль, – вздохнул незнакомец. – Очень трудно жить, если не знаешь, кто ты такой. Даже непонятно, как себя вести…
– Мне кажется, ты выдра, – решил соболёк.
– А быть выдрой приятно? – спросил зверёк.
– Мне трудно сказать, но мы можем спросить у выдры Плавуньи. Она живёт на реке в камышах, рядом с хаткой бобра Точилкина. Пойдём, я тебя провожу.

– Плавунья! – позвал Белозубик, когда они остановились у реки.
Зашумели камыши, испуганная лягушка громко квакнула и прыгнула с листа лилии в воду.
– Чего кричишь? – выглянул из хатки бобр Точилкин.
– Мне нужна выдра, – пояснил Белозубик. – Я к ней родственника привёл.
– Родственника? – переспросил Точилкин и с интересом уставился на зверька. – Что-то не похож… Ты кто такой будешь?
– Я, наверное, выдра, – сказал гость.
– Кто тут выдра? – сердито спросила Плавунья. Из камышей показалась её гладкая блестящая от воды мордочка. – А ты хоть плавать умеешь?
– Не знаю, – пожал плечами зверёк.
– Если ты выдра, ты должен плавать и есть рыбу, – строго сказала Плавунья.
– Давайте бросим его в речку, – предложил Точилкин. – Поплывёт – значит, выдра.

Зверёк опасливо посмотрел на тёмную воду. Оттуда вынырнула жаба и ухмыльнулась.
– Бросаем на счёт «три», – сказал Белозубик и начал считать. – Раз… два… три!

– Ну что? Плывёт? – Белозубик с сомнением вгляделся в темноту.
– А-а-а! – выкрикнул зверёк через рот-хоботок и погрузился в реку.
– Кажется, нет, – выдра почесала затылок и добавила разочарованно: – Похоже, тонет.

Плавунья нырнула и вытащила мокрого испуганного зверька на берег. Он тяжело дышал, а лысый кончик его хвоста мелко подрагивал.

– Рыбой проверять будете? – спросил Белозубик.
– Нет смысла, – сказала большая рыба, подплыв к берегу. – Такие меня не едят.

– Ну что сказать, – развел лапками Белозубик. – Значит, он не выдра.
– А может, он бурундук? – предположила Плавунья. – Бурундуки, они такие, рыжие…
– Пойдём к Шустрику! – решительно сказал Белозубик. – Он своего узнает.

И все зашагали через поляну к норке бурундука. Впереди шёл соболёк Белозубик, за ним – бобр Точилкин и выдра Плавунья, а за ними, еле поспевая, путаясь в траве и цепляясь хвостом за большие жёсткие листья подорожника, – неизвестный зверёк, мокрый и грустный.

– Привет! – крикнул Белозубик именно в тот момент, когда Шустрик почувствовал, что вдохновение близко.
– Добрый вечер, – сердито ответил бурундучок.
– А мы к тебе родственника привели, – сказал Точилкин.
– Зачем? – спросил Шустрик.

Он не очень любил родственников. Как правило, им всем чего-то было нужно от Шустрика – помощи или просто поговорить, а Шустрик любил одиночество и аппликации.

– На опознание, – объяснил Белозубик.
Неизвестный зверёк как раз догнал товарищей и, тяжело дыша, остановился у норки.
– Этот? – прищурился Шустрик.
Он обошёл странного гостя кругом, присмотрелся, понюхал его и твёрдо заявил:
– Нет.
– Но почему? – удивился Белозубик. – Он же рыжий! Почти такой же, как и ты.
– Всё дело в голове, – изрёк Шустрик.
– У меня что-то не так с головой? – сконфуженно спросил зверёк.
– Да, – кивнул Шустрик. – Полосы. У бурундуков на голове и на спине красивые, эстетически привлекательные полосы. А что мы имеем здесь?
И он ткнул лапкой в мокрую спинку гостя.
– Что? – спросила Плавунья.
– Здесь мы имеем рыже-коричневую шерсть. И всё. Этого недостаточно.

Шустрик подошёл к высокой старой сосне и постучал по стволу.
– Кто там? – спросили из дерева.
– Кистеушка, выходи, – позвал Шустрик. – К тебе тут родственник из провинции.
Из дупла выглянула маленькая рыжая белка и уставилась вниз.
– Ты рада? – спросил Белозубик.
– Вообще-то у меня жилплощадь не позволяет принимать родственников, – ответила Кистеушка, но вылезла из дупла и спустилась на землю.

Неизвестный зверёк с надеждой посмотрел на неё и робко улыбнулся.
– Открой рот, – строго сказала Кистеушка.
Зверёк покорно вытянул хоботок.
– Шире, – командовала белка.

– Ну, и где зубы? – спросила Кистеушка.
– Нет, – пожал плечами зверёк.
– А чем ты тогда грызёшь орехи?
– А что такое орехи?
– Что?! – возмутилась Кистеушка. – И вы хотите сказать, что он – белка? Зверь, который не знает, что такое орехи, не может быть белкой!

– А как ты вообще ешь? – поинтересовался Белозубик.
– Очень просто, – сказал зверёк, – вот так.
Он подошёл к большому муравейнику, который живой горкой шевелился под сосной, высунул из хоботка язык и запустил его внутрь. Через секунду он вытащил язык, облепленный сердитыми муравьями, и втянул его обратно. Причмокнул, улыбнулся и сглотнул.
– Вот так и ем, – пояснил он.
– Да ты муравьед какой-то! – хихикнула Кистеушка.

– Муравьед?.. – переспросил зверёк и задумался. – Возможно…
– Этого не может быть, – сказал Белозубик. – Муравьеды большие, я видел у Доктора в книге с картинками.
– А может, я карликовый, – предположил зверёк.
– Что такое «карликовый»? – спросила Плавунья.
Она не любила, когда разговаривали словами, которых она не понимала.
– Карликовый – значит маленький.
– Но муравьеды живут в Латинской Америке! Так было написано в той книге, – не сдавался Белозубик.
– Неважно, где жить, – сказал зверёк и улыбнулся. – Главное – знать, кто ты.
– Ну что ж, – почесал затылок Шустрик, – если ты муравьед, можешь жить здесь, под сосной. В этом году муравьёв столько развелось, что, как говорит Доктор Дятел, они нарушают равновесие в нашем лесу.
– А что такое равновесие? – спросила Плавунья.
– Равновесие – это когда всех ровно столько, сколько нужно, чтобы был мир и покой. А муравьи его нарушают, потому что их слишком много.
– Ну, если вы не возражаете, я могу поселиться здесь и восстановить равновесие, – сказал муравьед.

На чай приходили Шустрик, Белозубик, Точилкин, Кистеушка и Плавунья. Иногда они засиживались допоздна и говорили о дальних землях. Самой дальней землёй, которую они знали, была деревня Ольховка на той стороне реки. А муравьед рассказывал о тропических лесах, где растут вечнозелёные лианы и качаются на хвостах невиданные звери – обезьяны. Он очень хорошо помнил и тропики, и жаркие затяжные дожди, и даже разноцветных птиц, кричащих человеческими голосами. А как попал в этот лес, где всё по-другому, не понимал.

«Как же так? – думал муравьед вечерами, глядя на сырный рожок луны. – Почему же я ничего не помню? Жаль. А ведь это наверняка было очень интересное приключение».

Он ещё не знал, что приключения только начинаются…