Спроси у своего папы, читал ли он в детстве про Томека. Ответ наверняка будет: «Да». Книжки об отважном польском юноше были очень популярны в Советском Союзе. И хотя действие разворачивается давным-давно, в первой половине XX века, и тот мир очень отличается от современного, мужество и ловкость, бесстрашие и весёлая бесшабашность главного героя продолжает нравится читателям.

По бескрайней прерии мчался широким галопом резвый мустанг. Всадник низко пригнулся к гриве коня, чтобы широкими полями расшитого серебром сомбреро укрыть лицо от ветра. Полудикий скакун с неукротимой энергией перепрыгивал через встречавшиеся на пути колючие кактусы, ловко обходил провалы и летел вперёд, почти касаясь брюхом пурпурных зарослей шалфея, покрывавшего обширную равнину.

Свист ветра пьянил и всадника, и коня. Долго мчались они по прерии, увлекая за собой длинную тень. Вдруг всадник вскинул голову, издал радостный крик и круто осадил коня. Силы и ловкости всаднику было не занимать: мустанг стал как вкопанный. Некоторое время конь ещё выказывал свое недовольство, приседал, вставал на дыбы, но умелые руки всадника быстро укротили его.

Левой рукой юноша сдвинул на затылок сомбреро, шляпа упала ему за спину и повисла на ремешке. На загорелом лице всадника сверкнули весёлые голубые глаза. Теперь уже можно было точнее определить его возраст. Выглядел он лет на шестнадцать-семнадцать, впрочем, по росту и по осанке на все девятнадцать — высокий, широкоплечий, под цветной фланелевой рубашкой угадывались твёрдые мускулы.

Успокоив скакуна, всадник внимательно посмотрел на юг, где среди рваных скал вздымалась к небесам довольно высокая гора — цель его утренней поездки. Гора находилась на самой границе Соединённых Штатов Америки и Мексики. С её вершины всадник и намеревался получше разглядеть мексиканскую территорию, северные рубежи которой из-за многочисленных вооружённых стычек и грабительских нападений называли «вечно пылающей границей».

С места, где остановился всадник, были хорошо видны острые каменные изломы на склонах горы. Ясно вырисовывались и гигантские кактусы, заросли шалфея и каменные обломки, лежащие на самой её макушке. Но юноша не поддался оптическому обману — обычному в прериях, где воздух кристально чист и прозрачен. До горы оставалось ещё по крайней мере три, а то и четыре километра, поэтому всадник решил сбавить ход, чтобы поберечь силы коня для обратной дороги.

Он легонько потрепал мустанга по шее, и тот послушно тронулся вперёд. Юноша внимательно осматривал окрестности. Близость мексиканской границы обязывала быть осторожным. Он помнил слова опытного шерифа Аллана: «В этих местах всегда будь начеку». Хотя отношения между обоими государствами уже много лет были мирными, вооружённые отряды мексиканцев и мексиканских индейцев часто проникали на американскую сторону, угоняли скот, овец, а иногда и детей, которых потом заставляли работать на своих ранчо. Эти вылазки беспокойных соседей вынуждали американцев и живших в пограничных резервациях индейцев не только к мести, но и порой к более решительным действиям. Словом, здесь не прекращались жестокие стычки, в которых обе стороны несли немалые потери.

Молодой поляк Томек Вильмовский — так звали одинокого всадника — опасностей не боялся. Однако не в его правилах было легкомысленно рисковать жизнью — длительные путешествия по свету научили его благоразумию и осторожности.

В Новую Мексику Томек прибыл всего неделю назад. Здесь, как полагал отец, он должен был оправиться и полностью восстановить свои силы, надорванные во время последней охотничьей экспедиции в Уганду, где на него напал разъярённый африканский носорог. Несколько месяцев, проведённых в Англии, помогли Томеку преодолеть последствия этого трагического эпизода. Поэтому, когда отец предложил ему отправиться на Дальний Дикий Запад, он охотно согласился.

Тому были две причины. Во-первых, Томек надеялся встретить там Салли Аллан, с которой познакомился при необычных обстоятельствах в далёкой Австралии. По дороге в Англию, где Салли предстояло учиться, она надолго задержалась — на отдых — у своего дяди, жившего в Новой Мексике. Томек надеялся провести с ней каникулы в здешнем здоровом климате, а потом вместе поехать обратно в Англию.

Во-вторых, Томек, отец и два его друга, боцман Новицкий и Смуга, занимались ловлей зверей для знаменитого Гагенбека, поставлявшего в зоологические сады и цирки всего мира разнообразных животных. Гагенбек весьма ценил отважных поляков, без колебаний бравшихся за самое трудное дело. Узнав, что Вильмовский собирается отправить своего предприимчивого сына в Соединённые Штаты, он тут же обратился к нему с предложением.

Пусть Томек наймёт там группу индейцев, которые за соответствующую плату согласились бы участвовать в цирковых спектаклях. Широко известно, что индейцы — лихие наездники и великолепные дрессировщики, так что подлинное индейское селение, целиком перенесённое в Европу, несомненно вызовет там большой интерес. Ведь в Европе ещё хорошо помнят пусть и безнадёжную, но героическую борьбу краснокожих воинов за свободу, длившуюся с 1869 по 1892 год. Имена бесстрашных вождей: Сидящего Быка, Красной Тучи, Кочизе и Жеронимо — стали символами свободолюбия и мужества индейцев Америки.

Томек Вильмовский с радостью принял предложение Гагенбека. Наконец-то он сможет встретиться со своей подружкой, да к тому же близко познакомиться с жизнью мужественных индейцев, всегда вызывавших у него большое уважение.

И вот теперь он в отличном настроении приближался к цели своего утреннего путешествия, радуясь, что вскоре увидит мексиканскую землю, уже немного известную ему по книгам польского путешественника Эмилия Дуниковского, в которых тот подробно описывал свои наблюдения и приключения во время многочисленных научных экспедиций по Соединённым Штатам и Мексике.

…Одинокая гора становилась всё ближе, всё больше закрывала горизонт, подёрнутый фиолетовой дымкой. Вскоре Томек очутился у её подножия и с лёгкостью отыскал узкую тропу, ведущую к вершине. Он без колебаний направил коня по тропе, но, бросив взгляд на землю, тут же натянул поводья и быстро соскочил с седла. Не выпуская из рук лассо, привязанное к уздечке лошади, он склонился над следами, ясно отпечатавшимися на песке.

«О-го-го! Кто-то уже проехал здесь до меня! Готов поспорить, что это индеец, — рассуждал про себя Томек. — Только краснокожие не подковывают своих лошадей. Что ему понадобилось так рано на самой границе? Прискакал он сюда с севера, значит, живет в Соединённых Штатах. Гм, странно, чего ради он покинул резервацию? Пожалуй, лучше поскорее убраться отсюда».

Впрочем, Томек тут же отказался от своего намерения. Как же быть? Отступать перед одиноким и, скорее всего, безоружным индейцем? Проявить трусость? Нет, это недопустимо. Ну, увидел следы индейца в безлюдном месте. Что такого? Может, тут был ковбой, работающий у какого-нибудь ранчеро? Может, он искал пропавшую скотину? Ведь вершина горы — прекрасный наблюдательный пункт. Если избегать встреч с индейцами, как он выполнит поручение Гагенбека? Шериф Аллан, как и все пожилые люди, наверняка преувеличивает опасности, якобы подстерегающие одинокого всадника вблизи границы. Если соблюдать осторожность, всё будет в порядке.

Успокоившись, Томек смело направил коня между кактусами. Найдя поросшее травой место, он привязал мустанга к кусту, поправил пояс с кобурой револьвера так, чтобы при необходимости можно было быстро выхватить его, и вернулся на тропу. Не теряя времени на дальнейшие раздумья, Томек пошёл по следу неподкованного коня.

Через несколько шагов след сворачивал с тропы в заросли шалфея и там исчезал. Но чуть выше этого места Томек обнаружил на тропе следы ног, обутых в мокасины. Юноша присвистнул. «Индеец поступил так же, как я. Но где же его лошадь?»

И словно в ответ на его вопрос, из придорожных кустов послышалось фырканье. Видимо, лошадь индейца почуяла чужака. Томек осторожно раздвинул кусты и увидел низкорослого гнедого мустанга в белых яблоках на крупе. Вместо седла, по индейскому обычаю, спину коня покрывала цветная попона, перехваченная посередине толстым ремнём. Поводья были без удил, просто привязаны к уздечке под нижней челюстью коня.

Томек знал, что краснокожие пользуются поводьями, только сдерживая коня, а направляют его ногами. Другой конец прикреплённого к поводьям лассо был обмотан вокруг куста. Томек внимательно вгляделся в узоры на индейском «седле». Такие же узоры шериф Аллан показывал ему на ручных изделиях навахов. Неужели индеец принадлежит к этому племени? Томек насторожился. Ещё недавно по всему свету гремели имена навахов и апачей — ни одно племя не проявило такой отчаянной смелости в борьбе с белыми захватчиками, как эти сыны аризонской пустыни.

Мустанг стриг ушами, громко фыркал, бил копытами, словно хотел предостеречь своего хозяина. Томек быстро вернулся на тропу и внимательно рассмотрел следы на ней. Судя по их размерам, это не были следы взрослого человека. Ободрённый этим, Томек осторожно направился вверх. Спустя примерно полчаса, прячась за кусты шалфея и стволы кактусов, он добрался до плоской вершины горы. Здесь тропа пропадала среди обломков скал. Томек укрылся за одним из них, настороженно высматривая индейца. Не заметив его поблизости, он стал медленно пробираться к южному краю вершины. Ступал бесшумно, осторожно, стараясь не задевать камни. На самом краю плоской вершины высился продолговатый обломок. Томек взглянул вверх и застыл — с обломка свисали две ноги в мокасинах.

Томек затаил дыхание, чтобы не вспугнуть индейца. Во время своих прежних путешествий юноша научился бесшумно подходить к животным, на которых охотился. Он слегка подался вправо. Индеец, лежа на камне, вглядывался в волнистую прерию по ту сторону границы. На его затылке из-под повязки торчали три небольших орлиных пера.

Оглядевшись, Томек заметил прислонённое к камню старое ружьё. Видимо, индеец никак не думал встретить здесь кого-то, раз выпустил из рук оружие. Томек хитро улыбнулся. Он был наслышан о необыкновенном чутье индейцев, а ему всё же удалось незаметно подкрасться к наваху.

Эффект от этой короткой фразы превзошёл все ожидания юноши. Высунувшись из-за края скалы и увидев пришельца, индеец одним прыжком очутился перед ним. Глаза его враждебно блеснули.
— Что тебе здесь надо, коварная бледнолицая собака? — выпалил он на довольно хорошем английском языке.
Томека поразил столь злобный и оскорбительный выпад, но он сдержался и спокойно ответил:
— Я могу тебя спросить о том же. И у меня даже больше прав на такой вопрос, ведь мы же с тобой не в резервации. Но я никогда бы не задал его так грубо, как ты.
— Любой шпион — это коварная, паршивая собака! — с ненавистью парировал индеец.
— Вполне с тобой согласен, но я не шпион!
— Лжёшь, как и все бледнолицые! Тебя подослал шериф Аллан. Ты живёшь у него!
— Откуда ты знаешь, что я живу у шерифа Аллана? — удивился Томек, подавляя гнев.
— Ага, выдал себя! — торжествующе воскликнул индеец. — Но всё равно, что бы ты здесь ни увидел, бледнолицым ты об этом никогда уже не расскажешь!

Угрожающий смысл его слов ошеломил Томека, но не более чем на миг. Уже не раз в жизни приходилось ему сталкиваться с опасностью. Во время экспедиций вглубь неизведанных стран Томек не раз заглядывал смерти в глаза, и он научился молниеносно реагировать на всякого рода неожиданности. А сейчас одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться: никакого оружия, кроме томагавка, у индейца нет. А чтобы схватить ружье, прислонённое к скале, надо пройти мимо него, Томека. К тому же юноша не без удовлетворения отметил, что более рослый его противник выглядит отнюдь не атлетом — узкие плечи, плоская грудь. Но всё же лучше бы не доводить дело до драки.

Резко вскочив на ноги, Томек преградил индейцу путь к ружью.
— Почему краснокожий брат угрожает мне без всякой причины? — спросил он примирительно, желая устранить недоразумение. — Я же ничем не заслужил твоих угроз!
— Хватит болтать! Защищайся, вероломный бледнолицый змей! — воскликнул индеец, выхватывая из-за пояса томагавк.

Томек был великолепным стрелком. Револьвер был при нём, и ему ничего не стоило одним движением пальца обезвредить противника. Но это значило бы пролить кровь, к чему Томек питал врождённое отвращение. К тому же он искренне сочувствовал индейцам, столь варварски преследуемым белыми захватчиками. Словом, Томек решил обезвредить одержимого фанатика без помощи оружия. Не зря боцман Новицкий, прославившийся искусством рукопашной борьбы, научил его многим безотказным приёмам. Как только рассвирепевший индеец бросился на юношу, тот резко отскочил в сторону, одновременно правой рукой перехватив кисть руки индейца, вооружённой томагавком, а левой надавив ему на локоть.

Сильный рывок повалил индейца на землю, томагавк выпал у него из рук. Прежде чем индеец успел вскочить на ноги, Томек набросился на него и всем телом прижал к земле. Началась яростная борьба. Индеец, как змея, ускользал из рук юноши, норовя вцепиться в горло противника. Томек понял, что явно недооценил силу краснокожего. Тщедушный на вид индеец оказался на редкость выносливым. Он боролся отчаянно, полный решимости убить противника. Томек уже не сомневался: они дерутся не на жизнь, а на смерть.

В какой-то момент борьба несколько ослабла. Никто не произнёс ни слова, не издал ни стона, хотя оба сознавали, каков может быть конец. Томек задыхался. Крепкие объятия индейца вымотали его. И снова покатились они по земле. От рубашки Томека остались одни клочья. Острые камни больно ранили кожу. Вдруг рука индейца судорожно стиснула ему горло. Напрягая последние силы, Томек ногами сбросил с себя индейца, но не успел он вскочить, как противник снова навалился на него.

«Если я не выстрелю, он наверняка меня убьёт», — подумал Томек, понимая, что индеец сейчас сильнее его. Но нет, он не хочет, не должен стрелять в безоружного краснокожего. И Томек решил изменить тактику. Когда индеец снова бросился в атаку, Томек пустил в ход кулаки. И сразу ощутил своё явное преимущество. Меткие удары в живот и в челюсти индейца вынудили того пятиться к краю обрыва. Индеец понял, что дело плохо. Весь подобравшись, он внезапно прыгнул на белого юношу. Миг — и они снова схватились в убийственном объятии, катясь к обрыву. В отчаянии Томек головой ударил индейца в лицо, резко рванул его и вдруг почувствовал, что ноги теряют опору. Несколько секунд противники покачивались на острой кромке обрыва.

Индеец снова схватил Томека за горло. Тот ещё раз, последним усилием попытался оттолкнуть от себя индейца и — оба рухнули вниз на усеянный камнями крутой откос. Два яростно сплетённых тела упали на каменную глыбу.