Букник-младший с удовольствием представляет новую подборку стихов питерского поэта Вячеслава Лейкина. Почти все эти стихи он написал совсем недавно, в начале этого года или в конце прошлого. Но вопросы в них старые, просто вечные какие-то вопросы: что предпринять, когда родители ссорятся, разрешит ли мама стать клоуном — ведь мальчику так хорошо удаётся развеселить всех вокруг, и что делать с уроками, которые «странным свойством обладают: не раздражают, но надоедают»?

Я буду клоуном

Я клоуном в цирке работать хочу.
Вздымая опилки и стружки,
Я прямо в манеж на осле прискачу.
Но лучше, конечно, на хрюшке.

И все ухохочутся, покорены
Нелепо раскрашенным типом,
Носящим штаны вот такой ширины
И туфли с чудовищным скрипом.

Мычать научусь, кукарекать и ржать,
Носить вместо шляпы посуду,
На сизом носу балалайку держать
И радостно падать повсюду.

Я буду в два горла молоть ерунду,
На склянках сыграю сонату,
Но так по канату при этом пройду,
Что все захотят по канату.

Я клоуном стану, я точно решил.
Мне всех разыграть удаётся!
Я даже собаку вчера рассмешил.
Лишь мама одна не смеётся.

Верный рецепт

Мне все говорят, что я приопух —
Талия шире плеч.
«Ты ешь, — говорят, — что твой Винни-Пух,
И утром, и в полдень, и после двух,
И перед тем, как лечь.

Но верный рецепт, спасительный путь
В своём закрепи мозгу:
Съешь завтрак сам, обед с кем-нибудь,
И всё, отдыхай, про ужин забудь,
Ужин отдай врагу».

«Мерси, — говорю, — попали точь-в-точь,
О’кей, — говорю, — ага!
Я как бы и сам бы весьма непрочь
Кого-то просить мне в чём-то помочь,
Но нет у меня врага.

У всех добротою глаза горят,
Друзья, — говорю, — кругом».
«Ну, это-то просто, — мне говорят, —
Кто все твои ужины съест подряд,
Тот и станет твоим врагом».

Скучная история с весёлым концом

Папы нету дома,
Мамы нету дома,
Только кот Ерёма
Да сестрица Тома.

               Нам бы сговориться
               Жить да веселиться,
               Но моя сестрица
               Постоянно злится.

Нет на свете этом
Хуже испытанья,
Чем служить предметом
Перевоспитанья:

               «Не свисти, не шмыгай,
               Не включай, не двигай,
               Тихо и культурно
               Посиди за книгой…»

Всё затихло в доме,
Дремлет кот Ерёма.
Вдруг приходит к Томе
Однокурсник Рома.

               Тут моя сестрица
               Радостью искрится,
               Из родного дома
               Предлагает скрыться,

И желейным тоном,
Бакалейным тоном
Говорит: «А кто нам
Сходит за батоном?

               Купит вафли «Шерри»
               И конфеты «Классик»,
               И в соседнем сквере
               Погуляет часик?»

Я ей отвечаю:
«Есть печенье к чаю,
А в соседнем сквере
Как-то я скучаю.

               Раз уж я мечтаю
               Стать примерным чадом,
               Лучше почитаю
               Книгу с вами рядом».

Попрощался Рома,
С ним умчалась Тома.
Остаёмся дома
Я да кот Ерёма.

               Значит, можно прыгать,
               Ползать до упада,
               Что попало двигать
               И включать, что надо.

٭٭٭

Однажды Володька увидел по телеку
Ужасную сцену — сплошную истерику.
Там папа и мама ребёнка делили
Так просто, как будто полено пилили.

И мама скандалила: «Что за дела!
Ведь всё-таки мальчика я родила!»
А мальчик сидел с постаревшим лицом, —
Видать, не хотел расставаться с отцом.

И Вовка подумал: «Такие родители
На самом-то деле большие вредители.
Допустим, друг другу они разонравились,
О чём-то забыли и с чем-то не справились.
Но что ж они мучают бедное чадо?
И раз они так, то и нам их не надо.

Вот если б такое случилось со мною,
Особенно летом, ну даже весною,
То я бы уехал куда-нибудь в лес,
Землянку бы вырыл, в дупло бы залез,
Питался бы ягодой и желудями,
C ежами дружил, умывался дождями
И ждал бы, когда эти граждане снова
Придут и дадут распречестное слово
Друг дружку прощать, и жалеть, и не злить,
И нас никогда меж собой не делить».

Тут папа и мама пришли из гостей,
А сын им в упор безо всяких затей:
«Чем с кем-то из вас я когда-то расстанусь,
Уж лучше уж я никому не достанусь!»

И мама спросила, не болен ли сын,
А папа огромный достал апельсин,
И Вовка, очистив его не спеша,
Подумал: «А всё-таки жизнь хороша!»

Мнимый больной

Уроки странным свойством обладают:
Не раздражают, но надоедают.

Увы, такое с каждым может статься,
Что дома вдруг захочется остаться.

И хорошо, и ладно — в чём вопрос-то?
Остаться дома очень даже просто:

Подмышку сделай чуточку теплей,
Пошмыгав носом, наплети соплей,

Слегка покашляй, покряхти, поной —
И всё в порядке: ты уже больной.

А тех, кто так страдают, так болеют,
С особенным усердием жалеют.

За то, что мальчик пропускает школу,
Несут ему конфеты, чипсы, колу.

Затем, от сострадания урча,
По телефону вызовут врача.

Приедет доктор, до микробов злой,
И шприц достанет с вот такой иглой,

Чтоб каждый день колоть четыре раза
В то место, где скрывается зараза,

Тогда, возможно, вылечится чадо…
Ну, нетушки, мне этого не надо!

Чем это место подставлять уколу,
Уж лучше я пойду сегодня в школу.

Мечтатели

Порой сырой и горькой,
Короче, в октябре,
Мы с Петуховым Борькой
Гуляли во дворе.

               Сказал мне Борька: «Слушай, Джим,
               От холодов и вьюг
               Давай с тобою убежим
               Куда-нибудь на юг».

«Свободные, как звери, —
Сказал мне Петухов, —
Мы будем жить в пещере
И грабить пастухов».

               Но я признался, вынув грушу
               И разрешив её куснуть,
               Что я мышей летучих трушу
               И мне в пещере не уснуть.

И я продолжил: «Слушай, Боб,
Мечта моя проста:
Чем подставлять наукам лоб
И прочие места,

               Чем тратить зря сердечный жар
               И зря смешить народ,
               Давай сошьём воздушный шар,
               Надуем — и вперёд!

Мы будем в тучных тучах
Туда-сюда сигать,
Гонять мышей летучих
И Карлсона пугать».

               Но Борька, чипсину грызя,
               Признался, что ему нельзя:
               Полёт не состоится, —
               Он высоты боится.

Короче, вышло, как всегда, —
Мы не попали в масть:
Не убежали никуда,
Не улетели никуда,
Но намечтались всласть.