Михаил Шатер, изобретатель, спортсмен.

Мой дядюшка Коля, когда я был совсем мелким, рассказывал историю из своего военного карельского детства.

Конец войны или около того. По лесам разбросаны неразорвавшиеся снаряды, оружие, гильзы с порохом, трофеи, всё, что осталось после боёв. Поля местами заминированы, местами — в воронках, сапёры обезвреживают территорию и уходят дальше. Следом убирают жители из близлежащих деревень — тётки и пацанва в основном. Собирали найденное и свозили в кучи покорёженный металл, остатки оружия, выпотрошенного из боеприпасов пороха; после всё это загружалось в курсирующие машины и вывозилось для уничтожения. Среди сборщиков были мой дядя с другом, обоим по двенадцать-тринадцать лет.

Они нашли каску с уже, правда, подгнившим подвесом [внутренняя часть каски, предохраняющая голову от ранения. — Прим. ред.]. И друг долго убеждал дядю, что её ничем невозможно пробить: трофейная каска, крепкая, добротная.

Пошли домой к ещё одному приятелю, дядин друг всё заливался:

 — Полная непробиваемость!

Досвистелся — решили проверить. Друг встал поудобней, расставил ноги на ширину плеч, подтянул ремни на каске, дядя мой берёт в руки курик [большой деревянный молоток] и, приосанившись, со всего размаху отправляет чурку ему в голову.

Полумёртвого дядю доставляют домой. Родители хватают пострадавшего на руки, всё прощают — «только не умирай», — он в ответ закатывает глаза. Но пока мать пострадавшего обмывала и перевязывала, карельские папаши, по природе своей неторопливые, объясняли оставшимся соучастникам эксперимента, в чём они не правы и почему. Дядя после взыскания залетел на чердак и три дня не высовывал носу. И только!

Недели не прошло. На сей раз перевозили собранный возле окопов порох. Дядя сидел на козлах, его друг ехал в гружёной телеге. И курил.