Мария Каминская, руководитель адвокатской конторы.

В семь лет мне захотелось собаку. Я не пропускала мимо себя ни одной уличной шавки, смотрела вслед каждому куцему хвосту, завидовала всем владельцам овчарок, эрдельтерьеров, колли и даже карликовых пуделей. Со всеми дворовыми псами я, разумеется, крепко дружила. И когда мы возвращались с мамой домой, она тоже их гладила. Но завести свою — она даже слышать об этом не хотела!

Сначала я напирала. Папа, глядя на мои страдания и, похоже, разделяя их, бросил однажды, словно невзначай: «Маш, надо быть хитрее!» И я стала раздумывать, чего это он имел в виду.

Очень кстати по центральному телевидению показали фильм про Лесси. Спустя время я обнаружила у подруги набор открыток с собаками и выменяла его на что-то. Дома выложила их на самое видное место своего письменного стола. И внимательно следила за малейшим изменением их положения на столе. Потом там же появился атлас пород собак. Его привёз папа, ставший моим соучастником в этой афёре. Из Риги. Он его как бы «случайно купил». По вечерам у мамы не оставалось выбора — приходилось листать альбом со мной за компанию.

Где-то между этими событиями по телевизору в очередной раз показали «Белый Бим Чёрное ухо» — это едва не сорвало всю операцию! Мама расстроилась. Она полностью уверовала в непогрешимость собачьей преданности, но заодно и в то, что обстоятельства жизни хозяина не всегда от него зависят. Собака может остаться одна и будет несчастна.

Но ситуацию удалось спасти. Я очень кстати наткнулась то ли на брошюру, то ли на статью в журнале — не помню — о собачьей шерсти: дескать, теплая и лечебная. Кстати это было потому, что мама мечтала научиться прясть. И еще потому что у меня часто болели ноги и хорошие носки из чистой шерсти всегда были необходимы. В следующий наш приезд в Ялту, покупая мне очередную партию шерстяных носков ручной вязки, она опрашивала всех татарок на рынке и к отъезду была теоретически подкована в технологии. Я поняла, что мой час настал.

Рыжий, пушистый, ласковый и обаятельный. Предусмотрительно прикормленный мною. Его я заприметила давно. Когда стала понимать, что разговоры с мамой перешли в уточнение формальностей: чем кормить, где ему спать, кто с псом будет гулять, — я рассказала о нём.

 — Я уже дала ему имя. Ральф! — Это был точнейший выстрел в сердце, мысленно я с удовлетворением «сдула дым с пушки». Ральфом звали пса, с которым мама провела свое детство. (За идею спасибо папе!)
— Ну, приводи после школы, — сказала мама, — посмотрим.

Очень я торопилась из школы. Нырнула в парк, там возле небольшого кафе обычно крутился мой рыжий Ральф. У меня были припасены котлеты из школьной столовой. Но Ральфа не было видно, я начала расстраиваться, звала его. Обошла кафе вокруг, постучала по ящикам на заднем дворе. Ну, думаю, судьба, какая ты всё-таки дрянь!

Как вдруг из-за угла выходит Ральф. Я не сразу поняла что с ним: вся шерсть слиплась, дрожит и подойти почему-то не торопится. Когда всё же подошёл, я почувствовала чудовищную вонь. Пес был в помоях до кончика хвоста.