Если бы я был учителем, я бы никогда не задавал уроки на дом.
Пусть дети занимаются в школе, раз уж родителям это так нужно, а дома — отдыхают и смотрят телевизор. После обеда всегда идут мультики, и каждый ребёнок об этом знает. Представляете, с каким настроением он садится за уроки, если показывают Бэтмена или Черепашек-ниндзя. Или Чебурашку.
Когда я рассказал всё это маме, она почему-то решила, что я хочу быть учителем. Обрадовалась: «Самое главное — получить хорошее образование».
На самом деле, я бы хотел стать супергероем, а не учителем. Бэтменом, наверное, хорошо быть. Никаких уроков — знай себе летай в красивом чёрном плаще, в окна заглядывай, и никаких забот.
Хотя, если вдуматься, у Бэтмена полно дел. То мир спасать, то каких-то девчонок из беды выручать. Зачем, кстати, — не понимаю. Они прекрасно могли бы сами из беды выручаться, незачем Бэтмена отвлекать от телевизора всякой ерундой.
А вот с миром как? Его точно спасать придётся, он сам не справится.
Нет, не хочу быть Бэтменом. Лучше воробышком. Скачет себе, чирикает, и нет проблем: ни уроков по математике, ни капризных девчонок.
— Баранкин тоже так думал, — сказала мама.
— Какой ещё Баранкин?
— Мальчик. У него фамилия такая — Баранкин. Знаешь, чем закончилось? — и она дала мне книгу. — Почитай.
Книга была нетолстая, с картинками. И я согласился. Уж лучше, чем решать примеры.
Сначала всё было хорошо. Мальчик этот, по фамилии Баранкин, силой воли и без никакого образования, взял и превратился в воробья.
«Смотрю — у меня вместо ног, одетых в ботинки, босые воробьиные лапы, и этими лапами я стою на лавочке, как самый заправский воробей. Я открыл глаза пошире, смотрю — вместо рук у меня крылья. Открываю глаза ещё больше, верчу головой, гляжу — сзади торчит хвост».
И тогда у Баранкина началась хорошая беззаботная жизнь. Я же говорил! Лучше всего быть воробьём.
— Читай дальше, — улыбнулась мама.
«Не успел я закончить фразу, как сзади на меня обрушилось что-то урчащее и подмяло под себя. «Муська!» — успел подумать я и рванулся изо всех сил в сторону и вверх по направлению к акации, на ветках которой продолжал чокать и трещать Малинин. Я летел как камень из рогатки. Я чуть не сбил с дерева своего лучшего друга».
Конечно, если бы Баранкин был мальчиком, а не воробьём, эта Муська была бы ему не страшна, но сейчас она стала смертельно опасна. Без преувеличения.
Кто такая Муська? Если вы ещё не догадались, почитайте книжку «Баранкин, будь человеком!» — не одному же мне читать. Хочу только предупредить, что Муська оказалась не единственной опасностью в жизни Баранкина-воробья.
Короче говоря, получилось, что быть воробьём — не такая уж хорошая идея. Но не забывайте: у Баранкина была очень сильная воля, и он мог превратиться в кого угодно.
Я задумался, в кого бы я хотел превратиться, чтоб ни математики, ни Муськи. Ну, например… в человекообразную бабочку. А что? Разве таких не бывает? А Баранкин думал, что бывают, и превратился. И всё бы хорошо, но потом появились девчонки.
Если я стану Бэтменом, ни за что не стану выручать девчонок! Из-за них Баранкина-бабочку ждали приключения ещё ужаснее, чем Баранкина-воробья. Девчонки гораздо хуже кошек, что там говорить. Пришлось опять превращаться, и вы даже представить себе не можете, в кого. А потом ещё раз превратиться, обратно.
«А голова!.. Я на свою голову тоже раньше не обращал внимания. Голова и голова… Есть на плечах, и ладно! Нахлобучишь кепку — и хорошо! Пофантазируешь — и довольно! А теперь, теперь… После всего, что я пережил, уж я-то точно знал, что если руки человека — это чудо, то уж голова — это самое расчудесное чудо из всех расчудесных чудес».
Мама говорит, когда читаешь хорошую книжку, часто находишь подтверждение своим мыслям, и даже начинает казаться, что это ты сам написал, только красивыми словами и со знаками препинания. Так вот, я с Баранкиным согласен. Я тоже думаю, что голова — это очень важная часть человеческого тела, и очень полезная. И вообще, быть человеком… в этом что-то есть, что-то интересное.
А наша учительница говорит, что хорошая книга заставляет задуматься. Вот и я задумался. А математику — потом. В конце концов, я пока не решил, кем хочу быть, птицей или человеком.
Версия для печати
