Эту книгу читать тяжело.
Не из-за мудрёных фраз или длинных рассказов о природе, нет: она написана простым языком, да и действие происходит в недалеком прошлом — в Иерусалиме 1970-1990-х годах.
Тяжело потому, что мы всё время задаём себе сложные вопросы и на них приходится отвечать: «А как бы я поступил? Что бы я сказал?»
«Я не другая» — рассказ о девочке, которая родилась с больными почками. И когда трёхлетние сверстники Бат-Шевы бегали, прыгали и весело играли друг с другом, она могла лишь грустно наблюдать за ними.
Из-за болезни почек, которую так и не удалось вылечить, рост девочки остановился. И всю её жизнь — 27 лет — по пятам за Бат-Шевой летело слово «карлица».
«Вот, смотрите, карлица пошла, эге-ге-гей! Отойди, противная карлица, не хочу на тебя смотреть! Карлица-карлица, по тротуару катится!» — дразнились соседские дети.
Историю
Бат-Шевы Вито рассказывает её сестра, Иеудит Богач. Рассказывает медленно и очень подробно. Спешить некуда — книга написана после смерти Шевы, как ласково называли девочку дома.
Те, кто причинил ей боль, уже не попросят прощения, не смогут загладить вину. Да и как её загладишь, если обидел человека, ударив по самому больному месту? Ведь если воткнуть гвоздь в забор, а потом вытащить — всё равно останется дырка. А если ранить в самое сердце — шрам останется навсегда, даже если рана перестанет кровоточить.
Пускай книга поможет не Шеве, которая уже недосягаема, пишет Иеудит в предисловии. Пускай люди узнают эту историю и посмотрят на мир немного иначе. И, может быть, кому-то станет чуть легче жить. Потому что не будет сказано обидное слово, не будет брошен брезгливый взгляд.
После книги «Я не другая» невозможно, никак невозможно остаться прежним.
Жизнь у Шевы была тяжёлая: поездки в больницу на диализ, несколько пересадок почки. Каждый раз сложная операция, а потом мучительный страх, что новая почка не приживётся.
И вместе с тем, сёстры Шевы, её родители и подруги — все рассказывают о том, каким светлым и радостным человеком она была. Как мужественно переносила боль, старалась лишний раз не плакать, чтобы не расстраивать маму. Как беспокоилась о близких и посылала им приветы из больницы. Как никогда не забывала поблагодарить: за подарок, принесённый одноклассницами, за новую кофточку, купленную мамой. За доброе слово.
И мало кто знал, что иногда силы заканчивались, и улыбку сменяли слёзы. Шева говорила сестре, закусив губу от боли: «Как они смотрят на меня! Я не могу больше, их взгляды больнее, чем все операции… Почему они обижают меня, я ведь не виновата, что я маленькая?»
Одна из самых тяжелых историй — рассказ о том, как Бат-Шеву со всей семьёй пригласили на шумную свадьбу. Собрались сотни гостей, зал переливался огнями, гремела музыка, все танцевали. А Бат-Шева сидела в дальнем углу, не решаясь вступить в круг танцующих: знала, что её вытолкают вон. Не верите? Как такое может быть, спросите вы? Что же, у людей совсем нет сердца? Точно так же сказала её сестра Иеудит и потащила Шеву веселиться:
«Шева протянула руку веснушчатой девушке. Через минуту девушка оттолкнула Шеву и взялась за руку другой девушки, в красивом платье в цветочек. «Мне просто неудобно держать за руку ЭТУ», — объяснила она громко, указывая пальцем на Шеву, как будто Шева была слепой или глухой. «Тихо, — прошептала девушка в цветастом платье, — это некрасиво».
«Глупости, — ответила веснушчатая. — Она ничего не слышит. Ты что, не видишь, она же карлица…»
Изо всех сил Бат-Шева старалась жить, как обычные люди. Ходила в школу, а в больницах готовилась к контрольным. Сдавала экзамены и переходила из класса в класс, как все дети.
После школы Шева поступила в колледж и получила диплом воспитательницы детского сада. Её увечьем пользовались взрослые из администрации садика, не доплачивая девушке зарплату. Зато дети любили её всей душой — за интересные занятия, за тепло, которое она щедро дарила всем.
Вскоре после окончания колледжа Шева вышла замуж. Её муж был человеком невысокого роста, но с большим сердцем.
Когда я училась в старших классах, мы с Бат-Шевой жили на одной улице: она в доме 27, а я в доме 39. Каждое утро по дороге в школу я встречала Шеву, которая шла на работу. Выглядела она необычно: очень маленькая, немногим выше девочек-первоклассниц, с непропорционально большой головой. И походка у неё была неуклюжая. Зато каждый раз я отмечала, как элегантно Шева одета: всегда опрятный костюм, сумочка в тон. В сочетании с таким маленьким ростом взрослая одежда особенно бросалась в глаза.
И сейчас очень стыдно признаваться, что я была немногим лучше тех людей, про которых рассказывается в книге. Мы с Шевой были соседями, но не были знакомыми, и, встречая её, я даже не говорила «доброе утро». Всякий раз я спешила пройти мимо, малодушно обещая себе, что обязательно поздороваюсь завтра. А назавтра я опять решала: не сегодня, потом.
А потом…
Потом были траурные объявления в газетах и многолюдные похороны. И с опозданием — на этот раз непоправимым — я подумала о том, что так ни разу и не пожелала ей доброго утра.
А теперь, прочитав историю жизни Бат-Шевы, я вспоминаю слова, которые еврейский мудрец Рамбан сказал своему сыну: «И когда закроешь книгу, подумай, можно ли применить на практике что-нибудь из того, что ты узнал».
Версия для печати
