Случай в музее

Одна Жаба служила в музее смотрительницей – следила, чтобы посетители вели себя хорошо: не тыкали в картины пальцами, скульптуры руками не трогали, громко не разговаривали и не вздумали что-нибудь есть.

Каждое утро Жаба надевала специальный твидовый костюм в зелёную и коричневую клетку и отправлялась на работу. Жаба служила в музее так давно, что все картины и скульптуры были ей словно хорошие знакомые. И общалась с ними Жаба запросто, по-приятельски.

Заходит она, скажем, в зал классической живописи и, глядя на огромное батальное полотно, говорит: «Ну привет, Македонский! Как здоровье?» А Македонский ей отвечает: «Ничего, спасибо, держусь пока», – и скачет дальше, в самую гущу сражения.

Очень Жаба любила свой музей.

Однажды привели детей на экскурсию. Жаба тихо дремала на своём стульчике в нише между картиной Шишкина и витриной с дрезденским фарфором, как вдруг слышит – шум какой-то, для музея необычный. А это, понятное дело, детишки шумят. Насторожилась Жаба, поднялась со стула и давай туда-сюда по залу ходить, за порядком следить.

Дети, в общем, на сей раз попались неплохие: по паркету скользить не пытались, печенье и мороженое с собой не принесли, по полированным перилам не съезжали.

Но один мальчик оказался на редкость невоспитанным. Подошёл к картине – и ну тыкать в неё пальцем, мол, поглядите, какие у этого дядьки усы смешные и борода (это у Льва-то Толстого!).

Жаба тут же за спиной у мальчишки возникла и говорит ему тихо: нельзя, мол, в картину пальцами тыкать.

А маленький хулиган её как будто и не слышит.

Интерес к портрету потерял и уже – когда только успел? – перелез через оградительную верёвку и устроился на антикварном стуле, сидеть на котором строго-настрого запрещается.

Только Жаба прогнала мальчишку со стула, смотрит – а нарушитель ухо бронзовому коню открутить пытается. Спасибо, бронза крепкая, не поддаётся.
Ну что с таким ребёнком делать прикажете?

Подумала Жаба, подумала, да и придумала.

Покинула временно свой пост, пошла в соседний зал, пошепталась с тамошними смотрителями – Зябликом и Мышью, – и вскоре они втроём вернулись туда, где маленький безобразник бронзового коня мучил.

– Посмотрите, какой смешной нос у этого мальчишки, – громко воскликнула Мышь и ткнула пальцем изумлённому хулигану прямо в нос.
– А уши-то, уши каковы! – подхватил Зяблик и тоже пальцами тычет.
– Давайте мы их ему совсем открутим! – предложила Жаба.

Они, конечно, специально сговорились так сделать, чтобы мальчишку противного усмирить. А он аж рот раскрыл от удивления и уши руками зажал, испугавшись, что сейчас их и в самом деле открутят.

– Впрочем, можно и не откручивать, – немного подумав, сказала Жаба.
– Можно. Если пообещает, что не станет больше пальцами в картины тыкать, – предложил Зяблик.
– Да, и если на антикварные стулья не будет больше садиться, – добавила Мышь.
– Обещаю! Не буду! – закричал мальчишка. И было видно, что это правда – больше он в музее безобразничать не станет.